Ее голос будто так и остался в пещере. Звенел, повторяя ее слова. Даже ее крик, похожий на крик испуганной птицы… даже он не вызывал у нага отторжение. Хотя в момент, когда Ада заголосила… Ненталю на долю секунды почудилось, что она отвергает даже малейшее их касание.
И несколько мгновений все внутри нага протестовало. Ощущение «не отпущу, пусть и не думает» билось в агонии, болезненной и долгой. Потому что наг отпустил. И снова бы поступил также…
Отскочил к противоположной стене, так далеко, как позволяли ему обстоятельства. Дабы расстояние в длину пещеры помогло снова не схватить Аду и не пленить ее в своих руках.
Он мог. И она бы не вырвалась. Слишком велико оказалось искушение, чтобы Ненталь оставался рядом с Адой. Хотя бы на расстоянии вытянутой руки. Да что там руки! Выброшенного кольца хвоста, которым тоже можно притянуть, и схватить, и ЗАхватить.
Она была слишком нежной… Слишком женщиной…
Ненталь попробовал переключиться, но перед внутренним взором опять появлялась Ада. Также, как и в его снах.
Все в ее облике казалось исполнено особой гармонии. И в каждом ее движениях тоже. Как она чуть опускала голову, слушая, что скажет змей. Как шла во сне Ненталя ему навстречу. Неспешно, чуть покачивая круглыми бедрами. И ее идеальные, аккуратные стопы с высоким подъемом неспешно перекатывались по песку…
Как проводила руками по телу, очерчивая изгибы и впадинки, чтобы сбросить прозрачные выпуклые капли… И даже как округляла свои и без того огромные глазищи.
Дыхание нага со свистом вырывалось из горла. Горячая кожа, казалось, сейчас докрасна раскалит камни, на которые змей опирался.
Он хотел Аду с каким-то хищным, звериным голодом. И отключить это ощущение хотя бы на время никак не получалось.
А надо! Еще как надо!
Ненталь научился ощущать течение времени каким-то особенным, собственным способом. Без часов, без малейшего проблеска света в глухом каменном мешке, куда его запрятали похитители. Он не мог видеть ни рассветов, ни закатов. Ни полуденной дымки, ни стрелок часов, которые описывали свой ежедневный круговой танец. Ничего он не мог видеть. Но спустя какое-то время уже четко и почти безошибочно определял: день или ночь. И приблизительно сколько пробило.
И это он тоже сейчас понял. Вытащил информацию из подсознания.
О том, как в беспамятстве вдруг напрягался. «Они идут». Мысль пронзила ударом молнии.
«Похитители…» Неожиданно сработала интуиция.
Он будто подсознательно фиксировал приближение врагов, чтобы теперь узнать расписание их визитов.
А это оказалось несложно.
Похитители всегда приходили примерно в одно и то же время. Наверное, так им было удобно. Нужно ведь еще соблюсти осторожность. Убедиться, что никто не наблюдает. Удостовериться, что тайна пленника так и останется тайной до поры до времени.
Наверняка, похитители тихарились даже от своих же.
Ненталь был уверен — они не сказали о своем плане почти никому, кроме самых верных, доверенных лиц. И стремились, чтобы так и оставалось.
Ненталь вернулся на то место, где поймал нари, что вывалилась из зевва практически ему на голову.
Лег и прикрыл глаза.
Попытался вспомнить медитацию, которой учился у все того же хитромудрого дяди, что, фактически, предупредил о коме.
Тот говорил, что перед большими и кровопролитными сражениями древние наги экономили силы, энергию и магию. Впадали в нечто вроде спячки, как делают змеи зимой. Замедляли все внутренние процессы и казались практически мертвыми.
Именно этого и должен был сейчас добиться Ненталь. Если хотел выжить. Если хотел обмануть подлых похитителей. И… если хотел увидеть нари опять.
Последнее желание сыграло решающую роль. Впервые Ненталь понял Эманора, который метался, сходил с ума без своей истинной. И был готов на все ради одной лишь встречи. На унижения, на хитрости, на схватку с любым, кто ему помешает. Даже обмануть брата, с которым прошел огонь и воду. А ведь Ненталь и Эманор доверяли друг другу как себе самим.
Ненталь сейчас тоже не думал о том, что ему нужно встретиться с братом. Возможно, помочь Гардавии выйти из кризиса. Кто его знает, что там творится сейчас и насколько Рельгор справляется с правлением. Ненталь думал лишь об одном. Он не может не увидеть Аду вновь…
И это стало таким мощным мотиватором… Как еще ничто в его жизни. Хотя наг и сам не ожидал подобного. От себя: спокойного, уравновешенного и гораздо менее порывистого, чем энергичный и экспрессивный младший брат.
Ненталь всегда оставался якорем семейства Дель Марх в бурном море государственных смут и любых жизненных катаклизмов. Включая и мощные переживания.
Когда в одном жестоком сражении погибли сразу: дядя, отец и мать Нентали с Эманором, младший брат впал в какое-то неистовство. Прыгал зеввами в расположение врага, убивал там, калечил направо и налево и снова уходил пространственным туннелем.
А на плечи Ненталя легли похороны, прощальная церемония и… необходимость утешать брата. И он это сделал. Привел Эманора в чувство, и они победили врага. Поставили его на колени и вынудили просить пощады. Ненталь хранил твердую уверенность, что никто и ничто не заставят его изменить собственной рассудительности и неизменному хладнокровию. Что бы ни случилось, он сохранит трезвый ум и холодный рассудок.
И что теперь?
Все это смело, буквально смыло штормом безудержной, какой-то одновременно возвышенной, окрыляющей почти до детского восторга и до дикого плотской, изнуряющей страсти к паре.
Ненталь лег на пол и, прикрыв глаза, начал вводить себя в транс, как учил дядя.
Медленно, неспешно и планомерно…
Вдохи и выдохи, как минуты: капают один за другим. Всегда ровно, всегда одинаково. Всегда точно…
Стук сердца слышен едва-едва, и он замедляется, выравнивается…
Перед глазами сплошное темное полотно.
В ушах — капель. Очень кстати. Тук… тук… тук…
И сердце также тук… тук… тук…
Ненталь дернулся и встрепенулся.
Колхар и его приспешники! Он сам ввел себя в кому, когда тело начало умирать после серьезного ранения!
Он сделал это сам! Чисто инстинктивно. Казалось — дядя готовил Ненталя к этому шагу и предвосхитил события будущего.
Если бы Ненталь не ввел себя самого в транс… Погиб бы, как и решили его близкие и приспешники.
Ненталь только сейчас, повторяя шаг за шагом инструкцию дяди, понял, что боль не была последним ощущением его тела. Не она спровоцировала отключку. Это не было болевым шоком!
В тот момент Ненталь постарался начать медитировать, отключиться и отрешиться от реальности, чтобы стало хоть немного полегче… И в бессознательность рухнул уже именно в этом состоянии, замедлив все процессы в теле, что и дало возможность восстановиться.
