– А приемники – у его людей в горах?
– Да. И нам нужно как можно скорее установить характеристики этого оборудования.
– У меня все для этого готово, – сообщил Сальдо и, помедлив, добавил: – Нилс, вам следовало бы отдохнуть.
– Некогда. Перудж уже движется в нашу сторону, и он – лишь верхушка айсберга.
– Чего?
Хеллстром объяснил метафору и спросил:
– Сколько у него людей в горах?
– По крайней мере, десять.
– Так много! – Он покачал головой.
Сальдо кивнул, показывая, что разделяет обеспокоенность Хеллстрома. То, что столь большая группа чужаков собирается совать нос в дела Термитника, вызывала у него тревогу.
– Линк намерен отправить кого-нибудь в горы, присмотреть за этими людьми? – спросил Сальдо.
– Планирует.
– Он сам привезет Перуджа?
– Да. Но мы должны исходить из того, что Перудж не доверяет Крафту.
– Линк слабоват для Перуджа, это очевидно, – заметил Сальдо. – Я слышал его отчет.
– Это тебе урок. Хорошо иметь своих людей во Внешнем мире, включая таких, как помощник шерифа. Но каждый из них создает новые проблемы. Чем глубже мы внедряемся во враждебную нам среду, даже в условиях полной секретности, тем большей опасности подвергаем себя.
Сальдо занес этот урок в свою память. Нельзя безнаказанно внедрять агентов во вражеский стан. Само существование агента, в случае его раскрытия, многое говорит противнику. Если Перудж подозревает Линкольна Крафта, он, косвенно, уже знает кое-что и о Термитнике. Сальдо пообещал себе обдумать это, когда кризис минует. Он был уверен, что им удастся преодолеть возникшие трудности. Его вера в Хеллстрома была безграничной.
– Перудж может иметь оборудование, которое определяет, следим ли мы за его владельцем, – произнес Хеллстром.
– Я дал своим подчиненным соответствующие инструкции. Они выяснят это.
Удовлетворенный ответом, Хеллстром кивнул. На данный момент Сальдо, похоже, предусмотрел все случайности, о каких успел подумать Хеллстром, а также те, до которых пока не добрался. Отборный выводок, к которому принадлежал Сальдо, в трудных ситуациях всегда держался стойко. У юноши был острый ум, и он станет бесценным работником, когда возмужает и закончит подготовку.
– Какие объяснения ты приготовил на случай, если он обнаружит, что мы контролируем его оборудование? – спросил Хеллстром.
– Я хотел бы это обсудить. Допустим, мы работаем над фильмом и делаем сложную звуковую дорожку, требующую комплексного микширования. Естественно, повышается уровень электромагнитной активности. Мы же не будем прерываться из-за визита какого-то там Перуджа. У нас график съемки и озвучки. И любая интерференция с приборами Перуджа легко объясняется.
Хеллстром кивнул.
– Отлично. Когда он приедет, я спрошу, есть ли у него радио, потому что…
– Потому что радиоволны создадут интерференцию с нашим оборудованием.
– Проследи, чтобы все работало, – велел Хеллстром, давая понять, что разговор окончен.
Сальдо встал, касаясь стола кончиками пальцев. Он колебался.
– Что такое? – спросил Хеллстром.
– Нилс, а мы уверены, что у тех, кого мы захватили, такого оборудования не было? – произнес Сальдо, пожав плечами. Он стеснялся – нельзя же так явно показывать, что ты более предусмотрителен, чем наставник.
– Мы обыскали их. У них ничего не было.
– Странно, что им не дали никакого оборудования.
– Вряд ли их считали такими уж важными людьми. Их послали, чтобы посмотреть, будут они убиты или нет.
– Вот как!
Ужас и одновременно понимание отразились на лице Сальдо.
– Нам следовало учесть это качество людей Внешнего мира, – сказал Хеллстром. – Они не знают, что такое человечность, поскольку дикие. Обычно они, не задумываясь, посылают своих агентов на смерть. Те, кто вторгся на нашу территорию, были расходным материалом. Теперь я считаю, что мы должны были поступить более мудро и отправить их обратно живыми, с правдоподобными историями.
– Значит, убивать их было ошибкой.
Хеллстром покачал головой и произнес:
– Ошибкой было завести дело так далеко, что убийство стало единственным выходом.
Сальдо кивнул – тонкие различия дефиниций от него не ускользнули.
– Мы допустили ошибку, – вздохнул он.
– Я допустил ошибку, – уточнил Хеллстром. – От наших успехов я потерял осторожность. А мы просто обязаны помнить каждый день и час: любой из нас может ошибиться. Любой.
Написано праматерью Тровой
Позвольте мне произнести слово по поводу того, что мы зовем осторожностью. Там, где, как говорим, мы были, и там, куда, как утверждаем, движется Термитник (в некое таинственное будущее), находится то, что по необходимости отличается от того, о чем мы думаем. Это – факты. Наша интерпретация всегда вторгается в их суть и искажает ее. То, что мы думаем и говорим по поводу наших действий, неизбежно модифицируется нашей способностью понимать, а также ограниченностью восприятия. Во-первых, мы пристрастны. Все, что происходит, мы видим через призму необходимости выживания. Во-вторых, вселенная имеет свойство являться нам совсем не в том виде, в каком существует. Если понимать феномен осторожности в свете сказанного, то она – опора на нашу глубинную коллективную энергию. Мы обязаны верить, что Термитник владеет неизреченной мудростью и реализует ее через свои клетки, то есть через нас.
Они доехали до пункта на нижней дороге, с которого Перудж мог увидеть ферму, и он попросил Крафта притормозить. Подняв на обочине клубы пыли, помощник шерифа остановил бело-зеленый фургон и вопросительно уставился на своего пассажира.
– Что-нибудь не так, мистер Перудж?
Тот лишь плотно сжал губы. Крафт заинтересовал его. Он полностью соответствовал роли, которую играл, словно кто-то, увидев его на улице, подошел и сказал: а давайте-ка сделаем из этого мужчины помощника шерифа. У Крафта была типичная западная внешность – загорелая кожа, крупный нос, нависшие брови и светло-рыжие волосы, прикрытые широкополой шляпой. Он напоминал ковбоя, только что слезшего с лошади. На улицах Фостервилла Перудж успел заметить несколько человек, которые отдаленно походили на Линкольна Крафта.
Внимательный взгляд Перуджа нисколько не смутил Крафта. Он тоже был произведением Термитника, однако отлично знал, что ничто в его внешности не выдает присутствия чужеродных истоков. Крафт был гибридом – его отец, местный скотовод, был соблазнен существом женского пола с фермы Хеллстрома, рыскавшим по округе в поиске свежих генов. Многие жители Фостервилла говорили Крафту, насколько он похож на отца.
Крафт прочистил горло и произнес:
