– Нам понадобится помощь, чтобы спустить их вниз, – сказал Крыс, похлопав по одному из ящиков. Они выглядели тяжелыми, и я удивилась, как он притащил их в одиночку. Сэди ответила кивком. На несколько минут она скрылась из виду и вернулась с молодым бородатым мужчиной. Сол, я сразу поняла, парень из канализации, о котором она говорила. Тот, в кого она была влюблена. Одетый как иудей, с задумчивыми темными глазами, он был всего на несколько лет старше нас. По тому, как он придвинулся ближе и встал перед ней, словно защищая ее от происходящего, я поняла, что ее чувства вовсе были не односторонними.
Сэди повернулась к нему.
– Это Элла, моя подруга, о которой я тебе рассказывала. Она нам помогала. Элла, это Сол. – Ее голос прозвучал с теплотой, когда она произнесла его имя.
– Привет, – рискнула я. Сол не ответил и не улыбнулся. Для него я была врагом, который угрожал их безопасности и которому нельзя было доверять. Его добрые глаза глядели на нас сурово, когда он оценил ситуацию.
– Ты же не рассчитываешь, что мы это спрячем, – сказал он Крысу тихим, но стальным голосом. – Эта канализация – для нас все, это единственное наше убежище.
– Я знаю, – ответил Крыс. – И я бы не просил, будь у меня другой вариант. Но это всего лишь на одну ночь.
Крыс откинул крышку канализации и подтолкнул к ней первый ящик.
– Отойди, – велел Сол Сэди, а сам пытался помочь Крысу снизу. Ящик соскользнул и упал канализацию с грохотом, который гулко разнесся наверху. Я напряглась, и молилась, чтобы боеприпасы оказались крепкими и не сдетонировали от удара. Потом я нервно огляделась по сторонам. Любой, кто находился в квартале, наверняка слышал этот звук. Крыс положил мне руку на плечо, и мы в тишине прислушались, не раздаются ли шаги. Но на улице было по-прежнему тихо. Потом Крыс передал второй ящик Солу, и тот осторожно опустил его в туннель.
– Вам не обязательно тащить их в укромное место, – сказал Крыс. – Пусть просто останутся в туннеле, чтобы никто не видел.
– Должны ли мы охранять их? – спросил Сол.
– Нет, в этом нет необходимости. Никто не знает, что они у нас есть – или что мы спрячем их здесь. – Я подумала, что большинство людей даже не могут представить, как можно прятать вещи в канализации, не говоря уже о людях. Крыс сбросил брезент. – Можете накрыть ящики этим и оставить их на ночь. Кто-то появится здесь и заберет их до восхода солнца.
– Кто-то? – потребовала я у Крыса объяснения, поворачиваясь к нему. – Разве не ты их заберешь?
– Если смогу, то я. Если нет, то один из моих людей, которому можно доверять. – Он взял меня за обе руки. – Я бы никогда не сделал ничего, что может подвергнуть Сэди опасности – или тебя. – Он посмотрел мне прямо в глаза, желая, чтобы я поверила ему.
Как я могла верить ему после того, что он сейчас сделал?
– Ты уже сделал это, – отстраняясь, огрызнулась я. Я подошла к решетке. За двумя громоздкими ящиками, которые заслоняли большую часть входа в канализацию, я едва видела Сэди. – Сэди?
– Я здесь. – Ее голос звучал приглушенно и даже испуганно, несмотря на то, что она сама вызвалась помочь.
– Ты не обязана этого делать. Ты все еще можешь передумать, – проговорила я, хотя по правде сказать, не знала, как это устроить. Ящики уже было невозможно поднять из канализации, и я думала, как Крыс собирался справиться с этим утром.
– Со мной все будет в порядке, Элла. Я могу помочь. – Вдалеке завыла полицейская сирена. – Тебе лучше сейчас пойти домой. Опасно так долго оставаться на улице. – Даже в такой момент Сэди беспокоилась обо мне.
– Она права, – вмешался Крыс, когда звуки сирены стали ближе. – Нам пора.
Я медлила, не обращая внимания. С тяжелым сердцем мне пришлось оставить Сэди в таких ужасных обстоятельствах. Но другого выбора не было.
– Я вернусь с первыми лучами солнца, – пообещала я с чувством, что, покидая ее, совершаю худшую ошибку в своей жизни.
22
Сэди
Когда Элла и Крыс исчезли за решеткой канализации, я повернулась к Солу.
– Что будем делать теперь?
– Наверное, вернемся в комнату и поспим. Крыс сказал, что их не нужно охранять.
– Я не хочу спать, – сказала я. Трудно было представить, как можно просто оставить боеприпасы в туннеле и лечь спать, будто ничего не случилось.
– Я тоже. Пойдем почитаем?
– Я не против. – Мы двинулись в сторону пристройки. Я вытащила книгу, которую читал Сол, и уставилась в пространство. – В чем дело? – спросила я.
– Все хорошо. – Он провел рукой по глазу, затем махнул рукой, будто что-то стряхивая. – Ничего. Просто столько всего произошло за последние несколько недель. Сначала смерть Баббе. Теперь это. – Слезы текли по его щекам. Я придвинулась ближе, горячо желая утешить его.
– Я знаю, это тяжело, – сказала я, придвигаясь ближе. – Мне так жаль.
Он вытер лицо рукавом.
– Наверное, ты считаешь меня дураком – взрослый мужчина льет слезы о своей бабушке. Она была старая и прожила дольше, чем мой брат и столько людей вокруг. И умереть во сне – это действительно благословение. После смерти моей матери именно она воспитала нас, как собственных сыновей. Она была со мной всю мою жизнь.
Я хотела обнять его, но мне это показалось неправильным, поэтому я вложила свои пальцы в его руку.
– Я все понимаю.
Было так много потерь, столько смертей. Временами с Баббе было трудно, но наши семьи стали единым целым, и я тоже ощущала тяжесть утраты. Когда нас осталось так мало, каждая потеря оборачивалась страшной раной, зияющей дырой под ногами.
Сол перестал плакать. И все же он не достал свою книгу, а уставился вдаль.
– Все хорошо? – спросила я. Я размышляла, о чем он думал: о бабушке, о боеприпасах или о чем-то совершенно ином?
Внезапно он повернулся ко мне и взял меня за руку.
– Выходи за меня замуж, Сэди, – сказал он. Я так опешила, что даже не нашлась что сказать. Я и представить себе не могла, что его чувства были так сильны. Но сейчас он пристально смотрел мне в глаза искренним и целеустремленным взглядом. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я люблю тебя.
– И я люблю тебя. – Я поняла это уже давно, но, озвучив эти слова, почувствовала, что признаюсь в этом самой себе. – Когда мы выберемся отсюда…
– Не когда-нибудь, – сказал он, обрывая меня. – Я не хочу ждать. Я хочу жениться на тебе сейчас.
– Я не понимаю. Это же невозможно сейчас.
– Так и есть. По еврейским законам раввин не обязателен, подойдет любой, кто хорошо разбирается в ритуалах и предписаниях. Мой отец может нас поженить. – Теперь он говорил быстрее, и за словами проступали серьезные намерения. – Я знаю, что должен был спросить разрешения у твоей матери, – добавил он извиняющимся тоном. – Я бы хотел. Что ты думаешь, Сэди? – С глазами, полными надежды, он всматривался в мое лицо.
