– Мне жаль, – повторила я. – Она спасла меня. Только теперь я здесь, а она – нет.
– Это не твоя вина, – сказал он, пристально глядя вдаль и смахивая слезы. – Ты сделала все что могла. Она любила тебя, ты же знаешь. Она бы обрадовалась, узнав, что ты жива.
– Но ее уже нет! – воскликнула я, и тогда мое горе выплеснулось наружу. Он притянул меня ближе и позволил мне выплакаться в его рубашку, не обращая внимания на грязную воду, которая пропитала ее насквозь.
– Нам пора идти, – спокойно сказал он спустя мгновение.
– Нет. – Я знала, что он был прав. Но я не была готова оставить ее там. Я повернулась обратно ко входу в канализацию. Мы должны были выбраться вместе.
– Мы не можем оставаться здесь, – твердо сказал он. – Она хотела бы, чтобы ты сделала все, чтобы выжить. Ты и сама это прекрасно знаешь, правда же? – Я промолчала. – Пусть ее смерть будет не напрасной. – Он повел меня по берегу реки. Я шла с трудом, было сложно вынести мысль, что я ее оставила там. Но ее не стало. И мое пребывание здесь не вернет ее обратно. Нехотя я позволила ему увести меня с просматриваемого берега реки в безопасное место, но каждый шаг казался предательством друга, которого я оставила позади.
Когда мы подошли к улице, я взглянула на полотно звезд в ночном небе. Они мерцали почти голубым, и казалось, что каждая из них принадлежала одной освобожденной душе. Я увидела ее в звездах над головой и поняла, что мне стоит жить за нас обеих. Теперь я понимала, те созвездия, которые мы видели вместе той ночью, – они звали и вели меня домой.
Когда мы подошли к мосту, я оглянулась. Краков, единственный родной и знакомый мне город, окутывала тьма, если не считать неба, горизонт которого заалел на востоке. Война все еще шла, мой родной город был в осаде. И я его покидаю. Меня вновь охватило чувство вины.
Нет, я не бросаю его, поправила я себя. Я уезжаю, но найду способ бороться и почтить ее память.
– Готова? – спросил он.
– Да, – проговорила я, вкладывая свою руку в его. Наши пальцы сцепились крепче, и вместе мы сделали наш первый шаг к свободе.
Эпилог
Краков, Польша
Июнь 2016 года
Женщина передо мной – совсем не та, кого я ожидала увидеть.
Подходя к столику, я изучаю женщину, которая еще не видит меня. Хотя ей, должно быть, за девяносто, ее гладкая кожа и безупречная осанка молодят ее. Она не поддалась поветрию носить короткую стрижку в преклонном возрасте, как я, и ее белые кудри собраны в высокий беспорядочный пучок, подчеркивающий скулы и другие выразительные черты лица. Одним словом, она выглядит царственно.
И все же вблизи в ней чувствовалось что-то другое, чего я не ожидала. Что-то знакомое. Может, это предвкушение, говорю я себе, поиски и ожидание. Момент, о котором я так долго мечтала, наконец настал.
Я делаю глубокий вдох, собираясь с духом.
– Элла Степанек?
Она молчит, но один раз моргает. Дождь, который закончился так же стремительно, как и начался, заставил других посетителей толпиться у дверей. Но женщина сидит, ничуть не смутившись. Когда ее шоколадно-карие глаза фокусируются на мне, то затуманиваются от смущения.
– Я вас знаю?
– Мы никогда не встречались, – вежливо начинаю я. – Но вы знали мою сестру, Сэди. Меня зовут Люси Голт. Я ношу ту же фамилию, что и родители, и сестра, которых мне не довелось узнать.
Пожилая женщина смотрит на меня как на привидение.
– Но как это возможно? – Она пытается встать, но ее колени подкашиваются, и она чересчур резко хватается за край стола, и ее чай выплескивается через край чашки, окрашивая скатерть в темно-синий цвет. – Этого не может быть. Мы были уверены, что ты мертва.
Я киваю, у меня в горле встает ком, как и всегда, когда я думаю о невероятности своего выживания. По всем оценкам, я не должна была выжить. Я родилась в канализации, спрятанная от немцев, которые собирались уничтожить все последующее еврейское поколение, безжалостно их убивая. Сотни тысяч детей не выжили. Я должна была быть в их числе.
Но каким-то образом в семьдесят два года я все еще здесь.
– Как? – снова спрашивает пожилая женщина.
Я волнуюсь, подыскивая нужное объяснение. Хотя я сотни раз представляла себе этот момент и старалась подготовиться, у меня не хватает слов, и я изо всех сил пытаюсь сообразить, с чего начать.
– Могу я присесть? – спрашиваю я.
– Пожалуйста. – Она указывает на стул рядом.
Я сажусь и переворачиваю кофейную чашку на блюдце перед собой.
– Это звучит странно, но я родилась в канализации. Вы знаете эту историю, правда? И что моя мать тайно вынесла меня оттуда?
Элла кивает.
– Ваша мать пыталась отдать вас в католическую больницу, которая, как она считала, помогала укрывать детей-евреев.
– Да, но по дороге туда священник увидел мою больную мать на улице и предупредил ее, что отправлять ребенка в больницу небезопасно. Он спрятал ребенка, а затем отвез мою мать в больницу, чтобы ей оказали медицинскую помощь. Только когда она лежала в больнице, за ней пришли немцы. Меня спасли, позже меня усыновила польская пара. Мои приемные родители Ежи и Анна были замечательными людьми, и я прожила хорошую жизнь. Когда мне было пять лет, они эмигрировали в Америку, и я провела счастливое детство в Чикаго. Когда я выросла, они поведали мне то немногое, что знали о моем прошлом. Остальное я узнала от Павла.
– Работника канализации? – Элла выглядит изумленной. – Но его арестовали за помощь евреям. Я полагала, он умер в тюрьме.
– Он был в ней. Но сумел выбраться и вернуться к своей семье.
– Павел сумел. – Глаза Эллы наполняются слезами. – А я даже не знала.
– Когда его освободили, Павел вернулся в канализацию за Сэди и остальными, кому помогал. Но их там не оказалось. Сначала он подумал, что всех поймали. А потом понял, что они выбрались из канализации или хотя бы попытались. Он не знал, куда они отправились и удалось ли им благополучно добраться. Но он знал, что такая возможность была, по крайней мере, у моей матери, которая родила и покинула канализацию, чтобы спрятать ребенка.
Я замолкаю, когда появляется официант и наливает кофе. Когда он уходит, я продолжаю:
– Именно Павел рассказал матери о больнице. Поэтому он отправился туда, чтобы разыскать ее. Он узнал, что она оказалась там уже без ребенка. Он стал искать и нашел священника, который спас меня и знал, куда меня отправили. Павел рассказал мне о моей семье. Но на многие вопросы он ответить не смог. Поэтому я разыскала вас, чтобы узнать больше о них или хотя бы о моей сестре. Я хотела бы узнать ее получше. Этого я хотела всегда, отыскать последнюю связь с сестрой, которую никогда не знала, и запечатлеть сейчас, пока я все еще могу, истории, которые вернут ее к жизни. Вот почему я проделала весь этот путь. Всю мою семью убили еще до того, как я смогла запечатлеть их в памяти. Я прожила хорошую жизнь с любящим мужем, двумя детьми и теперь внуками. Но этого кусочка всегда не хватало, на месте моего прошлого зияла дыра. Я хочу знать людей, которых потеряла.
