Людей было мало. Смуглая женщина в сари, двое таких же смуглых мужчин в европейских костюмах. Подошёл белый человек с кейсом, посмотрел на табло, скользнул взглядом по ожидающим и отошёл.
Что-то было знакомое в его лице. Показалось, наверное, кого сюда может занести из знакомых? Хотя был питерский рейс.
Стюардессы явно азиатки. Форма красивая, малиновая. Говорили по-английски свободно.
Тот мужчина с кейсом оказался в соседнем кресле.
— Добрый день!
— Добрый. Здорово, русская соседка! Пристегните ремни, вам помочь?
— Спасибо, я умею.
Она уже знала, как это делается. И страшновато было только в первом рейсе.
Самолёт взлетел.
— Теперь можно отстегнуться и расслабиться. У вас усталый вид. Полёт долгий, можете поспать, я разбужу, когда начнётся обед. В этом рейсе кормят два раза.
— Если получится, у меня сегодня этот рейс — третий.
— Неужели?
Взял два пледа у стюардессы, поблагодарил по-английски. Отличное произношение, — отметила про себя.
— Укройтесь, будет прохладно.
На этом она заснула. А он смотрел на её нежное лицо. Оно было бесконечно усталым.
— Да… силёнок у тебя маловато. Ну, поспи, маленькая.
Катя спала. Это была умная реакция организма после бесконечно долгого стресса последних месяцев. Сначала ушёл Дима. Она не осуждала его, просто оторвала от сердца.
Боль долго не проходила, а надо было писать диплом, сидеть в библиотеках, приходить на консультации — не к нему, слава Богу! Они так решили ещё до его ухода.
Пожилая женщина с умными, всё понимающими глазами, говорила:
— Катя, отвлекитесь от всего, сосредоточьтесь на дипломе.
Катя опускала голову. Была другая проблема — они с мамой знали, что операция неизбежна, дело времени. Она весь последний курс работала курьером, чтобы собрать какие-то деньги.
Повезло, не в Интернет-магазине, на фирме. Отправляла на почте десятки писем, отвозила документы. Платили хорошо.
Профессор, что консультировал в их поликлинике, сказал:
— Я бы не советовал откладывать. Лучший вариант — Германия. Но я понимаю, вам не потянуть. Недавно открылось кардиологическое отделение в элитной клинике в Москве. Очень сильный профессорский состав. Но операция платная, постараюсь договориться о скидке, там работает мой бывший профессор из меда.
Деньги нужны были немалые. Где, где их взять!..
Разговор с Луизой успокоил, у неё будет своя комната! Секс, и ничего личного. Она стиснет зубы, закроет глаза.
А потом станет под душ и смоет всё. И до следующей ночи — одна. Это меняет дело. Спала, отпустив напряжение и страхи.
Олег был разочарован. Обычная прелюдия — ухаживание, знакомство с ничего не подозревающей женщиной. Дружелюбие, кокетство…
Надо же, — у нас с вами один отель, позвольте, я вам помогу!
А потом — как вы устроились, удобный номер? Я Олег Сергеевич. Для тебя просто Олег.
Реакция была разная. Несколько секунд паузы. Потом — я рада, что это именно вы. И ожидание дальнейших распоряжений. Или — поняла. И опять ожидание.
Только Надежда рассмеялась:
— Ну, ты шутник, Олег!
И расстегнула пуговицу на его рубашке:
— Как ты хочешь, сначала познакомимся поближе, или я распакую твои вещи и закажу завтрак?
— Достань из коробки маску с ластами. Я сплаваю, а ты разберёшь вещи и закажешь завтрак.
Что будет с этой девочкой, интересно!
Она выспалась, наконец. Светало. Сосед спал. Что-то знакомое было в его лице. Где я могла его видеть? Во Франкфурте? Нет, раньше. Но был такой калейдоскоп!
За иллюминатором лежали сероватые облака. Самолёт летел выше. Сколько — до прилёта? Что её ждёт?
В просветах кое-где виднелась бесконечная водная гладь. Значит, посадка ещё не скоро. Она бессознательно старалась оттянуть всё, что ожидало её после посадки. Ещё немного, ещё чуть-чуть побыть самой собой.
Сосед пошевелился. Она повернулась к нему:
— Доброе утро!
— Доброе! Так. Который час? До прилёта ещё больше двух часов. Но кормить больше не будут, я уже летал этим рейсом. Если хотите, можно попросить чай или кофе, у них есть буфет.
— Кофе, если можно, с молоком и сахаром.
— Без проблем! — Он поднялся.
Кофе был превосходным. Живительная влага разливалась теплом по телу.
— Спасибо за внимание. Я не только на этом рейсе впервые, я вообще не летала самолётами до сегодняшнего дня. А там — океан? Океана я тоже никогда не видела.
— Ну, хоть реку видели?
— Реку — да, Неву, каждый день.
— А плавать умеете?
— По-собачьи. И если дно в пределах доступности.
И засмеялись вместе.
Смех у неё был хороший, и голос приятный, низковатый. И улыбка освещала всё лицо — глаза, щёки с ямочками, ровные зубки. Хороша. Худенькая только. Грудь едва обозначается под свитерком.
— Переодеться надо будет заранее, я скажу, когда. Потом — не пробиться. У вас есть, во что? Там жарко.
Она вспомнила. Это он отвозил её в клинику. И подходил к выходу на самолёт во Франкфурте. И оказался рядом, русская речь.
Слишком много совпадений. Не знакомится, хочет присмотреться. Зачем, если секс, и ничего личного? Но, как сказала Луиза Александровна, она не должна проявлять инициативу.
Интересно, когда он представится — в самолёте, на стоянке такси, в отеле?
Она поглядывала на него. Хорошее лицо, открытое. Агрессии нет, но волевое. Ничего отталкивающего, во всяком случае.
— Сумка ваша наверху. Серая, эта?
— Да.
— Держите, идём.
Очередь уже была, но четыре кабинки позволяли двигаться быстро. Он пропустил её вперёд, оглядел с ног до головы, когда вышла — сланцы на ровненьких ножках без педикюра, брючки ниже колен, салатная маечка с надписью ай лав ю. Бейсболка в руке. Так и знал, грудь маленькая совсем. Ну, переживём.
Переоделся — брюки ниже колен, майка, сланцы, бейсболка. Сел рядом.
— Очки тёмные есть?
— Сейчас посмотрю. Есть.
— Тогда всё в порядке. Ещё час, и посадка. При удачной — аплодисменты экипажу.
— Да, я видела уже.
— Понятно, почему вы проспали весь полёт. Вас встретят?
— Не думаю. Возьму такси.
— Я вам помогу с багажом.
— Спасибо, вы очень внимательны. Но я привыкла сама.
