— Посмотрите на себя, Бала Вела, — и Папаша Зигмунд любезно открыл мне дверцу шкафа, в котором было зеркало.
Лицо не поменялось. Я смотрела в по-прежнему кукольное личико из сказки. Хотя, наверное, я строга к себе. Я красива. Но сейчас я точно была другой. Волосы были короткие, мальчишеские. И их цвет был как у Ханса, тепло-каштановый. А еще у меня пропали все выпуклости. Ну… Хм… Не было ни попы ни груди. Совсем. Я была плоской. Только вот, к сожалению, на ощупь они были, а вот в зеркале не отражались.
Я выдернула спицу и воткнула ее в густую шевелюру Ханса. И покатилась от хохота. У Ханса выросла грудь. И была она размером с Эверест. А еще и нижняя его часть, та, что любит приключения, оттопырилась.
Ханс совсем не смутился. Наоборот отпихнул меня от зеркала и довольно приосанился и с чувством так потрогал воображаемые выпуклости и подмигнул мне. Я опять покатилась, так это было уморительно.
— Как вы уже догадались, это украшение меняет пол дракона, человека, драка на противоположный. Не надо не меня так кровожадно смотреть, мой мальчик. Я не буду это примерять, — покачал головой Папаша Зигмунд.
— Только вот на ощупь то я не уменьшилась, а Ханс не увеличился.
— Да, потому что это иллюзия. Я не силен в этой магии, поэтому вам придется ограничить прикосновения, если решите ей пользоваться. Или утягиваться. А вам, Ханс…
— Вчерашние булки запихнуть и все. Делов то? — перебил тот.
— Хм… Нда…
— Ты же говорил, что на тебя артефакты не действуют? — вспомнила я.
— На него не действуют магические артефакты, содержащие основные стихии. Воду, огонь, землю и воздух. А иллюзия — это не совсем магия. Ну как призма, или зеркала, если установить в нужной последовательности. Нет, магия присутствует, но важные факторы это свойства кристалла, преломление света. В Академии Магии вам это объяснят подробно.
После этого нам показывали еще много других полезных штучек, объясняли, как их нужно грамотно заряжать, хранить, ухаживать. Если бы не моя драконья память я бы и половины не запомнила.
А потом я достала кошелек, с твердым намерением отблагодарить Папашу Зигмунда и получила еще одну лекцию уже о нем. Оказывается кошелек, такой неприглядный и скромный, содержал в себе всю сокровищницу Белых Драконов сразу. Открыть его могла только я и только добровольно. Принуждение не сработает. Так же как алкоголь. А вот яды на драконов не действуют. Приворотные зелья тоже. Алкоголь действует только в больших количествах и не такое продолжительное время, как у остальных рас. Похмелья тоже нет. Но если я, упаси меня дракон, вдруг решу напиться в трактире, расплачиваться буду только когда протрезвею. А еще его нельзя украсть, потерять или подарить. Можно отдать на время, на хранение, но только члену рода Белых Драконов.
К тому моменту, когда мы завершили осматривать необходимые артефакты, на улице уже сгущались сумерки. Разбираться с одеждой уже было поздно, поэтому мы договорились продолжить завтра.
Выбравшись на улицу, я получила снежком в спину. И началось. Когда мы, вдоволь повалявшись в сугробах и наигравшись в снежки, собрались домой, Ханс, вдруг смущаясь, спросил.
— Вай, а ты не могла бы мне показать особняк Белых Драконов? Ну страсть как интересно.
И как я могла отказать моему близкому и единственному другу? И мы, прячась и пригибаясь по пустынным улочкам, помчались к моему… почти моему фамильному особняку.
Принц встретил нас на ступеньке лестницы, приветственное мурлыкание меня обрадовало.
Ханс смотрел на все, открыв рот. Мы поели блюда из кладовки, объелись ужасно. Ханс сказал, что давно столько вкусностей не ел сразу. А потом добавил, что, пожалуй, никогда не ел. А потом мы, смеясь и дурачась, ввалились в первую попавшуюся комнату на втором этаже. И обнаружили там сундук. А в нем платье. Пышное, красивое, сверкающее.
Ханс пнул меня дурашливо и предложил примерить. А почему нет? Когда мне еще доведется? Достав его из сундука, я обнаружила под ним белоснежный мужской костюм. И с вызовом посмотрела на Ханса. Тот ни капли не сомневаясь, схватил его, и мы побежали переодеваться.
Я стояла и любовалась на себя, когда в комнату зашел Ханс. Ему шло. Немного простоватые черты лица приобрели некоторое благородство. Скорее это костюм не позволял ему гримасничать. Ханс с восхищением смотрел на меня. А я ободряюще ему улыбнулась.
— Пошли в зал для фехтования? Там столько зеркал!
— Пошли.
И мы, взявшись за руки, понеслись вниз. Пробегая мимо оружейной, я предложила Хансу взять и оружие для красоты. А то к костюму просится шпага. Только вот взять ничего Хансу не удалось и оружие со стены смогла снять только я. Но я выбрала, на мой взгляд, самую красивую и подходящую. И мы пошли к зеркалам. Принц следовал за нами и ничем не показывал своего недовольства. Наоборот. Он мурчал, и терся об ноги, выражая свое одобрение.
В оружейной мы продолжили хохотать и дурачится. А потом Ханс встал на одно колено и я обошла его в танце, кружа пышными юбками. Его шпага звонко ударялась при этом об мраморный белый пол. И мне пришла еще одна идея. И я, схватив шпагу, положила ее на плечо Хансу и со всей торжественностью произнесла.
— Хансберк Зуррит Младший, нарекаю тебя моим рыцарем и защитником. Принимаю тебя в род Белых Драконов. Клянешься ли ты верно и предано служить своему роду?
— Клянусь, — так же торжественно и серьезно ответил Ханс.
И тут что-то бабахнуло. А потом в Ханса ударила молния и он, покачнувшись, завалился на бок.
Хром и Бром! Что я наделала?
Глава 7
Я очень часто путешествую… из одной проблемы в другую.
Сегодня поинтересовалась у своего дракона,
делал ли он в своей жизни что-нибудь глупое.
Мой дракон внимательно посмотрел на меня… и промолчал.
Странный он какой-то…
Хром и Бром! Что я наделала?
Я грохнулась на колени рядом с Хансом, и аккуратно дотронулась до его плеча, переворачивая его на спину.
— Принц? Что это с ним?
Кот спокойно поднял лапу и стал ее вылизывать. Но я уже успела немного успокоиться, потому как услышала спокойное дыхание Ханса и нащупала не шее сердцебиение.
— Принц? А что с его волосами?
Принц нагло зевнул мне в лицо. Кошки!
Его каштановые волосы теперь на самых кончиках серебрились. И в волосах то и дело мелькали серебряные нити. Это не выглядело так, будто он вдруг поседел. Нет. Скорее морозный переливающийся узор. Было красиво. И эти кончики, будто расплавленный металл.
— Ханс? Ты живой? — ничего умнее я не придумала, и потрясла его за плечо.
— Вай? Что это было? Чем это меня так приложило? Как будто на меня снова уронили забор Папаши Ульриха, — Ханс открыл глаза и попытался сесть.
