Но когда сумеречный зарыдал еще сильнее, я обеспокоился.
— Ты чего? — Я осторожно отпустил пушистое тело.
— Под шкуру и надо было втирать, гады! Что с бою взято, то не позорно! А вы! В рот! Как доброво-ик-о-ольцу! Будто я сам лег под эту… под эту! А она зоофи-и-илка! Как я семье теперь покажу-у-усь! Позо-о-рище!
— Не реви, — велела Ортика. — Никто не собирается тебя насиловать, что ты как маленький. Это просто шутка была.
Хм, а я думал, она сейчас, как любая женщина, схватит пушистое и ревущее на руки, чтобы затискать и таким образом «утешить». Даже приготовился выдернуть демона в последний момент — и правда негоже так издеваться над живым существом, даже сумеречным. Но эули в который раз приятно удивила.
Демон порыдал еще немного и потихоньку начал успокаиваться, но все равно лег на пол и закрыл морду лапами. А я втихаря перелил слезы из блюдечка в специальный бутылек. Обычно я его для ядов на экспертизу готовлю, но тут вон как пригодился.
— Нашли с чем шутить! Не смешно! — пробурчал наконец с пола пушистый.
— Угу, то есть когда вы загоняете человека на ледник, чтобы там сожрать, и вслух обмениваетесь веселыми рассказами про расчлененку — это хорошие шутки, — не мог не заметить я. — А тут тебе вдруг не смешно.
— Расчленить и сожрать — это честно! Это закон природы! — возмутился песец из-под лап. — Это надо для выживания, и людей в наши горы никто не звал! Сами лезут, чтобы украсть у нас камни. И мы никого не насилуем!
— Да и мы тоже не насилуем никого, успокойся, — заметила эули, отходя и устраиваясь в кресле. — Нарцисс, что ты там про книгу и жениха сказал?
— Книжку тебе нашел, вот, — протянул я многострадальный томик. — Здесь вся информация о его расе. Наиболее правдоподобная из имеющихся.
— А есть неправдоподобная?
— Да море. Если ты возьмешь книги их авторства, то прочтешь, что они потомки бессмертных драконов. Если людского, то там им в родословную чуть ли не горных троллей записали вместе со ссыльными каторжниками, которых те поимели, — пожал я плечами. — И никто даже не вспомнит, что в ту местность ссылали только мужчин. Их, конечно, тоже можно насиловать, только детей они не родят, как ни старайся. Но версия с драконами меня все равно больше забавляет. Огромные ящерицы, размером с наше поместье, которые не имеют никаких сказочных человеческих ипостасей. Ну, просто… как?
— А еще говорили, что не извращенцы. — Песец на полу окончательно успокоился, но все еще оставался мрачным и недовольным.
— И кстати, если решишь узнать интимные привычки конкретного айсу-у, вот тебе живой справочник. — Я ткнул в пушистый бок носком сапога, несильно, можно даже сказать — погладил. — Доложит без искажений. Сумеречные демоны — очень кровожадные твари, но врать они не умеют по природе своей. И хотел бы отмолчаться, но после привязки на крови не получится.
— Предатель! — взвился с пола песец. — Болтун!
— Да ладно тебе. Это что, такой большой секрет, в каких подштанниках любит спать твой бывший хозяин? Тем более что он сам тебя отдал, несмотря на мольбы, — усмехнулся я.
— Он вообще без подштанников спит. Голый, — мстительно пробурчал сумеречный и надулся. Это у него вышло на удивление смешно — получился пушистый шарик с глазами. Я с трудом удержался от того, в чем готов был подозревать эули, — схватить эту идеальную сферическую мягкость и… хм. Ну, не знаю. Погладить? Так, кажется, я чем-то заразился от пришелицы, пока лежал с ней в одной кровати.
— Я тоже голой сплю, это нормально, — заметила из своего кресла Ортика. Посмотрела на наши с песцом упавшие челюсти и удивилась: — Чего? Тело должно отдыхать.
— Какой стыд, — пробормотал я себе под нос.
— Ага, извращенка, — поддакнул песец, забираясь, явно от греха подальше, на мои колени. — Даже спит извращенно.
— Спать стыдно? Вы в своем уме? — Она так удивилась, что мы с песцом аж переглянулись. — Кто тут еще извращенец, между прочим. Я сплю. Голая. Потому что просто сплю и ничем таким, о чем вы подумали, не занимаюсь. А если у вас по этому поводу стыдные мысли, то кто из нас извращенец — два раза посмотреть.
— И что, все слуги тебя вот так… — я попытался сформулировать, — вот так видят, и…
— Они же со мной не спят, — пожала эули плечами. — Но если кто-то из вас будет, то я оденусь, просто чтобы не доставлять вам неудобства — это элементарная вежливость.
— И на том спасибо, — буркнул демон, возясь и устраиваясь у меня на коленях. Я не понял, он что, решил устроить из меня подушку? Хотя пусть его. Нервничает, бедолага. Я на его месте тоже бы нервничал. Я и на своем…
Ортика пожала плечами и открыла наконец отданную ей книжку где-то на середине. Эй! Я для кого все это писал! Будь добра, штудируй от корки до корки, что за отношение к священным знаниям!
Увы, мои мысленные вопли до девушки не дошли. Ортика бегло пробежала глазами по первой странице, второй. Потом нахмурилась. Просмотрела третью.
— А что такое «шиарем ди айсу-у»? — спросила она.
— Где ты это вычитала?! — Песец шмякнулся с моих коленей на пол и недовольно зарычал. А я выхватил книгу из рук девчонки и впился в страницу глазами. Проклятье! Опять отпустил контроль ненадолго, и информация прорвалась без фильтра! Чем-то мы с этим бедным демоном похожи, правда вырывается из нас даже против нашей воли.
Глава 26
И. о. Ортики
— Это когда самка или самец достаточной силы ловят столько самцов и самок, сколько успеют догнать и побить. А потом делают с ними детенышей, — ляпнул с пола недовольный демон прежде, чем Нарцисс успел зажать его клыкастую пасть. Цветочек явно хотел, но промахнулся. — Плененные охраняют ее или его гнездо и воспитывают приплод. А сильный охотится, всех их кормит и содержит.
— Ага. — Я отложила книгу и задумчиво потерла двумя пальцами переносицу.
— Тебе нельзя! — поспешил прервать мои мысли встревоженный цветочек.
— Почему? — это, кстати, спросил песец, а вовсе не я. Любопытный какой.
— У тебя из собственных денег ни листа, — быстро придумал причину Нарцисс. — На что ты собираешься содержать всех «пойманных»?
— Это да, это ты прав. — Я кивнула. — Содержать гарем дорого. Ну его. Да и вообще, слишком хлопотно. Примиряй их, следи, воспитывай… Ты представляешь в одном гнезде Эйкона и Верата? Да они, пока драться будут, не только гипотетический приплод затопчут, но и само гнездо разнесут. А потом то же самое начнут делать их дети. Никаких листьев не напасешься.
Листья — это местная валюта. Ортика никогда не интересовалась, почему они так называются, но я сама догадалась, порывшись в ее гугле. Обычные золотые монеты разного размера и номинала, просто с одной стороны на них выгравированы цифры, а с другой — затейливый резной лист неизвестного растения.
