– Для тех, кто жаждет почувствовать себя птичкой, есть прогулочная палуба с большими окнами. Но я бы не рекомендовал ее посещать.
Только я хотела уточнить почему, как нас прервал женский голос, начавший зачитывать объявление:
– Вниманию пассажиров рейса «Лондариум»! Обращаем ваше внимание, что в связи с распоряжением управляющего совета нашей компании на борту дирижабля запрещено распитие алкогольных напитков. Перевозимый алкоголь просим сдать в багаж. Спасибо за понимание.
Подобная новость стала неожиданностью. Шеф перевел на меня пристальный взгляд.
– Тильда, я, конечно, просил вас контролировать мое… общение с бутылкой, но зачем же было действовать столь радикально?!
– Это не я…
– Вот теперь идите в магазин и купите…
– Уважаемые пассажиры, проходите на посадку, – произнесла улыбающаяся девушка из подъемной кабины.
Юркнув мимо шефа, я забилась в дальний угол и приготовилась к подъему. Шеф явно пребывал не в лучшем настроении, но переживать и волноваться по этому поводу у меня не получалось: новые впечатления переполняли через край.
Закинув вещи в каюту, я все же отважилась спуститься на прогулочную палубу. От одной мысли, что, если пол провалится, лететь придется долго, у меня закружилась голова и потемнело в глазах. На ощупь я нашла в сумочке фляжку и сделала глоток. От неожиданности вермут опалил горло, и я закашлялась. Рассчитывая глотнуть лимонад, я совсем забыла, что во второй фляге «успокоительное», но переживания по этому поводу быстро отступили под растекающимся по телу теплом. В голове появилась легкость. Обойдя палубу по кругу, я вернулась в каюту.
– Где вы ходите? – пробурчал недовольный Стафор. – Кажется, мы договаривались, что вы будете меня развлекать…
Прежде чем ответить, я еще раз глотнула из фляги.
– Кажется, мы договаривались не об этом, – немного дерзко сказала я и для храбрости отпила еще раз, прежде чем спрятать флягу в сумочку. В ушах подозрительно зашумело.
– Что это вы там пьете? – господин Стафор подозрительно прищурился и протянул руку. – Дайте-ка попробовать.
– Это лимонад. Мне неловко вас угощать, ведь я пила прямо из горлышка.
– А наряжать меня в единорогов было ловко? – усмехнулся шеф. – Давайте.
Вздохнув, я достала из сумки одного из близнецов и протянула шефу.
– Фу, и правда лимонад.
Лицо шефа было таким разочарованным, что я чуть малодушно не дала ему вермут. Меня спас приход стюарда.
– Вы желаете что-нибудь перекусить?
– Если других развлечений нет – несите, что у вас там.
Стюард удалился, записав наши пожелания, а я села напротив начальника, пытаясь сохранить невозмутимость. Однако когда дирижабль хорошенько тряхнуло, я вздрогнула и внутренне вся сжалась.
– Вот поэтому я не люблю летать. Неизвестно, что там сейчас за бортом происходит.
От этих слов мне сделалось совсем нехорошо, и рука малодушно потянулась за флягой. Шеф подозрительно скосил на нее глаза, но ничего говорить не стал. А мне после глотка похорошело и стало весело. При взгляде на напряженного шефа мне хотелось глупо хихикать, а еще захотелось спуститься на прогулочную палубу и открыть окно! Чтобы свежий ветер развевал мои волосы. Правда, для этого нужно было их сначала распустить, но кого волновали эти пустяки.
– Тильда! Почему вы не взяли бренди, я же вас просил! – В голосе шефа появились нотки обреченности.
– Потому что бренди положено смаковать вечером, сидя у камина с друзьями. Здесь же нет ни того, ни другого, – парировала я, устав повторять, о чем именно он просил на самом деле.
– Хм, интересный взгляд. А виски?
– Нет льда.
– Водка?
– Цыгане остались на земле.
– …Я даже не знаю, что еще спросить, – рассмеялся Стафор.
– Отличный повод помолчать, – глупо захихикала я. – Но мне почему-то хочется петь.
По краю сознания промелькнула мысль, что, кажется, я опьянела, но мне это не помогло. Душа требовала приключений.
– Вы хорошо поете? – подозрительно прищурился шеф.
– Предлагаю вам оценить самому.
Только я открыла рот, чтобы затянуть старинную детскую песенку, как стюард принес еду. Петь при посторонних мне как-то расхотелось, а потом еда несколько нивелировала действие алкоголя, и вместо подвигов меня стало клонить в сон.
– Что-то все-таки не так с вашим лимонадом, – бурчал шеф над ухом, пытаясь привести меня в чувство. – Раньше вы не позволяли себе отрубаться посреди разговора.
Очень хотелось намекнуть кое-кому на скучность беседы, но меня так разморило, что буквы не складывались в слова, а язык заплетался.
– А что вы делаете? – спросила я, когда осознала, что шеф хлопает меня по щекам. Не больно, но подозрительно.
– Не хочу, чтобы вы заснули, а то этот и без того печальный перелет станет невыносимым.
– Тогда вы выбрали неверный способ. – Я пристально посмотрела на пухлые губы Стафора, сейчас находящиеся в опасной близости. – Чтобы девушка не заснула, ее нужно поцеловать!
Кажется, от собственной наглости я не очень прилично рассмеялась, но голова кружилась, поэтому я не была в этом уверена.
– Странно, мне казалось, в сказках, наоборот, целуют, чтобы она проснулась.
– А это не одно и то же? – удивилась я.
– Мы можем проверить, – почему-то шепотом произнес Стафор и приблизил ко мне лицо.
От него пахло мужским одеколоном. Терпкий запах пощекотал ноздри, и я начала потихоньку приходить в себя. Но не успела окончательно протрезветь, как шеф резко впился в мои губы поцелуем.
Это было настолько неожиданно, что глаза широко распахнулись, а я застыла, словно статуя, и прекрасно видела, как он смежил веки, при этом не сбавляя напора. Ему явно нравилось происходящее. В быстро трезвеющей голове метались всполошенные мысли – что мне сейчас делать. Это же мой начальник, мне с ним еще работать. То ли притвориться уснувшей, то ли дать пощечину, то ли… м-м-м… получить удовольствие, и будь что будет.
Неожиданно раздался стук в дверь. Стоило начальнику от меня отшатнуться, как заглянул стюард.
– Через пятнадцать минут причаливаем.
– Принесите воды, – бросил Стафор через плечо и отсел на свое место.
– И мне, – добавила я, тут же закашлявшись.
– Тильда, надеюсь, вы успеете привести себя в порядок к балу?
– А я на него… – начала я вопросительно, но, заметив выражение лица шефа, закончила утвердительно: – Иду.
– Надеюсь, с вечерним платьем проблем не будет?
– Никак нет, – отчеканила я, в глубине души недоумевая, как умудрилась попасть в такую переделку.
