— Дядюшка, так ведь мне не дадут. И моим баронам тоже — они МОИ бароны! — воскликнул я. — А ты — третейская сторона, командующий войсками Лимессии, то есть солянкой всего по сути королевства. А про то, как ты клал с прибором на моего отца — всё королевство знает, и сомневаюсь, что они считают, что я для тебя больший авторитет, чем папочка. Твоя честь незапятнанна, и под неё, под гарантию своей чести, купишь у них не только эти палки-пики, а самого чёрта купишь. Надо только набраться наглости и поехать к ним в гости, и всё-всё рассказать. Кстати, в плане инсайда, чтоб расположить к себе, расскажи мои планы на людей с шахт и их крестьян. Они увидят, что ты «за них» и поплывут.
— Да-а-а-а-а… — Дядюшка вздохнул, заложил руки за спину и снова зашагал возле костра. Выглянула Ингрид, подошла, присела, уставив на нас удивлённые глазёнки, но, видя напряжение, не стала ни о чём спрашивать.
— Граф, аренда арбалетов в осаждаемом нами же городе… — Это покачал головой Тит. — Ты выдумщик, граф. Но, блин, мне кажется, получится. Его милости оружие дадут. Правда, три цены сдерут…
— Хлеба предложим вместо денег, — предложил я. — Либо на выбор, деньги или хлеб по рыночной цене с погашением после осады. Да, дядюшка, скажи, что пусть готовятся к экономической войне. Осаду я сниму, но голодом морить буду в меру возможностей. Зерно им понадобится.
— Выдумщик ты, племяш… — Дядюшка покачал головой, присел. — Ладно, чёрт с тобой, Рикардо, я согласен! Съезжу сегодня в Феррейрос, поговорю. Никто так не делает, но вы вообще делаете всё, как никто не делает. Раз уж начали — давай доделывать.
Подтекст: «Рикардо, ты фартовый, понадеюсь на твою полководческую удачу». В этом суеверном мире сии материи очень актуальны. Тут верят в бога, в Христа (как пророка), в Юпитера, Марса, Вулкана, Тора, Вотана, Одина (два последних это одно и то же лицо, но немного разные характеристики ликов), Локи, Юнону, ангелов, Сатану, а ещё тут куча святых, в том числе святой Георгий, покровитель воинов, который сам больше похож на мифологического бога, притянутого христианами за уши в свой пантеон в виде столпа небесного воинства. Короче, тут дремучий лес в верованиях, даром мы полторы тысячи лет христиане. И фартовый военачальник — фигура, за которую надо держаться в самом что ни на есть мистическом смысле — такому благоволят высшие силы, пофиг какие именно. Хоть по одной, хоть всем скопом — главное благоволят. А будешь с ним — и тебе перепадёт.
А я… Что ж, раз уж меня сюда, в этот мир, определили, не думаю что за тем, чтобы грохнуть от случайной стрелы. Только если сам подставлюсь, по дурости, как в Аквилее. А значит, продолжаем переть дуром на танки и доты.
Дали. Горожане согласились. И пики, и арбалеты, причём последние в аренду, как я и хотел. Правда, цену заломили за последние конские, ну да бог с ним, всё дешевле, чем покупать. Феррейрос будет моим, а значит, сколько я им денег отдам — столько потом и награблю, не надо жмотничать. Но вот то, что четыре сотни пик должны иметь длину двенадцать шагов… Это почти пять метров между прочим! Это горожан ввело в ступор. Ну, сотня стандартных пик семи с половиной метров нашлась на складах ополчения, а вот четыре сотни пятиметровых палок надо сделать. Благо материал есть, есть из чего. И это хорошо — мы облазили сегодня три деревни, но палки такой длины были только на заборах, и они… Мягко говоря оказались не в той форме, чтобы использовать в качестве копья. И совсем не в нужном количестве. Мы, конечно, заборы эти разобрали — дал команду будущим легионерам, их много, быстро справились. Пусть хоть такие будут, в качестве временных тренажёров. Ну и городские будем ждать. За городские лучше заплачу, не надо аренды — потом из этих деревяшек наши мастера реальные пики сделают, а я спишу расходы по статье «создание легиона», а не «баловство».
Бургомистр ездил ко мне четыре следующих дня, но его в лагерь не пускали. Я ещё не всех людей из шахт забрал, хотя крестьян уже всех к себе переправил. Причём тех, кто решил строить виа, определил ехать в замок Пуэбло и работать там, на земляных работах под руководством Илоны Харальдовны (за четыре дня, сколько я тут, получил на неё уже четыре доноса, какая это стерва беспринципная, работать заставляет, делать, что раньше не делали). Почему туда, ведь виа здесь? А потому, что завтра набегут степняки, войска дёрнутся с места, а горожане вновь окружат посёлок… Ну вы поняли. Грабить его больше не рискнут — не после окрика из Альмерии, но своих крестьян уведут обратно со спокойной совестью, и наши ничего не смогут сделать. Нафиг мне такой убыток, сворованных крестьян назад отдавать?
Не на всех шахтах шахтёры расправлялись с тюремщиками. На некоторых не догадывались, что так можно. А может там условия содержания были божеские, получше. Но и там, где убивали, там тоже не всех — вспомогательный персонал не трогали, только начальников и охрану в основном. Так что из шахт потянулся к Феррейросу люд, который мы не то, что не пускали — напротив, дали полную свободу, идите куда хотите. Все шли домой, в Железногорск. И на пятый день бургомистр занервничал настолько, что из города снова вышла сотня Лютого. Вся такая сияя латами, мать их тридцыть три богатыря (больше сотни), и стала перед воротами в боевой порядок строиться, типа щас атаковать начнут — нас пугают. Угу, смешно. Но на самом деле опасно — сколько случаев лихих вылазок малых сил, делавших крупные разрушения в лагере осаждающих, знает ТА история?
Моим потребовалось десять минут, и перед городским войском на безопасном расстоянии встало три сотни тяжёлых рыцарей, и две подтянулись с флангов — коннолучники. Я выехал вперёд и стал ждать. Явился, Гай Валерий, собственной персоной. В сопровождении бургомистра и памятной тройки — это какие-то старшины города, наверное.
— Сеньоры, если вы думаете, что напугали нас — вы сильно ошибаетесь, — резко, с плеча, встретил я их. — Нас в разы больше. Всех вас положим. Но только если между нами прольётся кровь, это будет не милый добрососедский конфликт, а полноценная война. И тогда мне будет плевать, кто ваш сеньор. Я буду воевать до полного уничтожения последнего горожанина.
— Граф, ты называешь свои действия «добрососедским конфликтом»? — фыркнул бургомистр. — Ты, убивший наших сограждан в шахтах и уведший всех наших людей?
— Убивал сограждан не я. — Выкуси, не на того напал. — Их убивали освободившиеся кандальники. Мы лишь не стали защищать их — мы что, их слуги? Или контракт на защиту ваших людей взяли? Они большие мальчики, пусть сами решают свои проблемы, всё, что мы сделали, это освободили их пленников от кандалов.
Переговорщики зафыркали, позеленели от злости, возмущённо зашушукались. Я же сделал ещё более непрошибаемый вид.
— Крестьян ваших я тоже не трогал. И тем более никуда не угонял. Они бежали, сами. Да, на территорию моих владений, но согласно моему же новому правилу, действующему для ВСЕГО КОРОЛЕВСТВА, сеньоры. Вот пергамент. — Я протянул тубус Лавру, который отвёз и передал его переговорщикам. Сеньоры тут же открыли и начали читать, но я всё равно озвучил содержимое сам:
— Отныне в Пуэбло ЛЮБОЙ может получить свободу. Абсолютно. Пройдя по любой из трёх дорог. Ваши крепостные ушли в полном составе, кто в Лимессию, кто на стройку, а некоторые даже в легион захотели, хотя очень мало, единицы. Мне всё равно как к этому пергаменту отнесутся в остальном королевстве — недовольные пусть присылают войска, встретим. И для особо одарённых: я не собираюсь менять свои правила ради вас. Правила — для всех!
