— Бо-ой! — Это ору я и вскакиваю.
— Арбалеты вверх! — Это командир второго взвода стрелков. Мы подымаемся — конница разворачивается и несётся на нас, чтобы не выстрелить в спину своим. Не знаю как в боевых условиях, но пока в спину не было ни одного попадания. А вообще это, похоже, очень опасно. Может ну его эти «земли» и «бои», и надо выпускать стрелков перед строем, как в одном известном мне мире?
Блин, но тогда максимум что они смогут — один грёбанный выстрел, и убегать! Ибо конница реально быстро проходит эту стометровку. Ладно-ладно, дистанция поражения метров двести, но первые метров сто можно только несильно ранить — там скорость болта уже никакая, он на излёте. Надо подумать, как быть. И не просто подумать, а озадачить парней из местных — они компетентнее меня. Послезнание — шикарная штука, но местные профи реально понимают больше. Я знаю «как», они же знают «почему», это очень-очень много.
Парни рядом со мной успевают вскочить вовремя, но крылья строя не такие резвые. Там тоже кто как, но много парней не успевает встретить врага во всеоружии. Войско дядюшки не полезло в гущу строя, но только потому, что это игра. В реале бы в местах, где парни не успели бы выставить пики, кабздец был бы нашему построению, а с ним и всем нам.
Но вот прорехи залатаны, и на рыцарей вновь смотрит ощетинившийся ёж. Да какой ёж, целый дикобраз! В моих же ушах снова звучит:
Acerbus et ingens!
Augusta per angusta!
Лобовуха, лобовая атака, захлёбывается. Удивлённое воинство пытается объехать построение, командую:
— Каре! Каре!
Конечно, такое сложное перестроение так с кондачка, на шестой день репетиций, не сделать. Но это игра, и нам не мешают. А моё воинство пытается изобразить четырёхугольник. Худо бедно получается, но именно что «худо» и «бедно». Эх, не потянуть мне армию без прорвы сержантов и сотен лейтенантов, которые будут учить и натаскивать молодняк! Где, блин, их взять только?
Конница отъезжает, на сей раз не спеша и недалеко.
— Пики вверх! — снова командую. Приказ исполняют. Пауза. Минута. Две. И резкий старт с места. Ору, что есть мочи:
— БО-О-ОЙ!
Опустили, все вовремя. Дикобраз, сквозь который не продраться.
Спина вспотела. Июнь, жара, а тут бесконечные физические упражнения. Но главное, вспотели руки. А ещё они за эти дни все покрылись мозолями. Пика — очень тяжёлая палка. Не столько по весу, сколько неудобная. Весь свой немаленький вес у неё где-то там, ты держишь за самый край. Руки деревенеют быстро, хочется бросить. Но нельзя — она — единственный гарант того, что кавалерия тебя не затопчет. Боже, её неудобно носить даже когда она вверх смотрит! А так, когда вперёд, когда вся тяжесть далеко от тебя… И это без стального наконечника! И тоньше нельзя сделать — тогда их можно будет мечом перерубать, что не есть гут. Местные пики до меня были примерно трёхметровыми. Я же ввожу размер почти пять метров длиной — сильно больше привычных аборигенам, трудно даже воинам, которые как бы знают, как с пиками обращаться.
Но с другой стороны, привыкнут, перестроятся. У нас же никого такой вес не смущал? Зато окружающие меня крестьянские дети и бывшие шахтёры с лёгкостью восприняли все боевые приёмы, возможные с этим оружием. Построения и перестроения — дело наживное, отработают, а вот боевых приёма реально всего два: хват левой рукой с поддержкой правой, и хват правой с поддержкой левой. И движения вперёд-назад, когда кого-то там впереди колешь. То есть вообще никакого фехтования, и вообще ничего запредельного. Для парней из народа, особенно беглых — самое то, ничему более сложному их научить в принципе не получится. То есть тут я, по ходу, угадал — именно с этим оружием на фронтирах будет спокойнее. И за фронтирами тоже. Ещё бы с арбалетами разобраться.
Игра продолжалась ещё около часа. Дядюшка с воинством и так, и сяк пытался меня «пробить», но получалось плохо. Пару раз нас ловили, не успевали легионеры пики поднять (опустить), и нападающие демонстрировали, что создали место прорыва. Радости в их глазах при этом было целое море! Но я видел кроме всего и то, что да, спереди разрыв, но пики задних всё равно смотрели вперёд, и в бою конница бы, скорее всего, прошла, но далеко не в том количестве, как им бы хотелось.
— Не стрелять! — закричал передовой всадник, поднимая руку, стаскивая с неё латную перчатку. — Не стрелять! — Откинул забрало. Дядюшка.
— Я вас слушаю, сеньор Атараиско! — весело крикнул я.
— Племяш, я признаю, перед всем войском, как договаривались, что идея с легионом — стоящая! — неожиданно выкрикнул он. Неожиданно потому, что я думал он будет из принципа упираться. Да, дядюшка всё же не так и плох, дам ему шанс.
Что тут началось! Моё воинство буквально заревело, хотя основу его составляло мужичьё, воинов раз два и обчёлся. Нет, про наше пари с дядюшкой все слышали, но вот чтобы это касалось абсолютно всех…
— Это ОЧЕНЬ СЫРАЯ идея! — перекрикнул всех виконт. — Очень-очень. Но если её доработать — оно стоит того, чтобы с этим связываться.
— Подержи. — Я сунул пику ближайшему колхозному парню и вышел вперёд, к дядюшке. Все пятеро моих баронов, включая Ингрид (Ингрид?), а также в сопровождении Вольдемара и Тита Весёлого, выехали вперёд, подняли забрала, а затем спешились. Мужчины сняли шлемы, только сеньорита осталась с поднятым забралом.
Встали в круг, отпустив лошадей. Я, напротив виконт, с боков бароны и воины.
— Рикардо, признаю, что идея стоящая, — повторился дядюшка Алехандро. — Обещаю, не буду вставлять палки в колёса! — глянул на Тита. Тот, с довольным прищуром, благосклонно кивнул. — Но племяш, это не только моё мнение — идея слишком сырая. Нельзя легионеров выпускать в бой сейчас. И через месяц будет рано.
— Я знаю. — Я величественно кивнул. — Я их буду готовить к лету. Следующему. Одной общефизической подготовки должно быть месяца три. Плюс марши и перестроение. Я знаю, сеньоры, что это долго. Но быстро только кошки родятся. Однако КОГДА легион заработает, когда каждое действие будет на учениях отточено до автоматизма, я смогу сокрушить любую армию вторжения — человеческую ли, орочью ли.
— Вначале надо смочь обучить, Рикардо, — покачал головой мудрый Ковильяна. — Ты учишь воев тому, чего не знаем мы сами, а мы — рыцари с опытом. Я не спрашиваю, откуда тебе всё это известно, ты не ответишь. Мы видим, что ты просто знаешь, что надо ТАК. Но надо донести эти знания вначале инструкторам, кто будет готовить новобранцев, затем — офицерам. И в легионе, как я понял, их должно быть много. Очень много! Сильно больше, чем в коннице.
— Всё так, дядька Рикардо. — Я уважительно склонил голову. — И это проблема. Надо найти несколько сот рыцарей, кто согласится стать офицерами в легионе. И отдельно проблема — инструкторы. У меня куча проблем! А потому надежда только, что успею к следующему лету. На этот год даже не буду пытаться этих воев выпускать в бой.
— Эх, племяш! — Дядюшка сокрушённо вздохнул. — А теперь представь мне каково? Ты хоть будешь регулярное войско ваять. А мне нужно всей этой науке легионной простых башмачников учить. Причём не только в Атараиско, а по всей провинции.
