— Точнее вообще без знамени, — подало голос существо, против которой на подобном совете были все, но выражали недовольство лишь взглядами. Анабель, лекарка. — Авилла сам по себе нападёт на тебя, Рикардо, как представитель самого себя. Смотри, как ловко получается! Ты вне игры, но всё ещё опасен непредсказуемостью. Да, ты не пойдёшь под королевские знамёна. Но можешь выступить за «герцогов», это слишком опасно. Тогда некто под флагом самого себя, без применительно к гражданской войне, нападает, и ты вынужден ответить. Твои… Пока ещё твои наёмники с фронтиров бьют в ответ по наглецу, ты занят войной с ним, тебе не до противостояния высоких особ. И королевские легаты спокойно занимаются войной с Меридой и Соланой, не учитывая нашу пугающую их безумную армию.
Ты вне игры, Рикардо, — повторилась она, — они тебя просто «выключили». За счёт идиота, которого не жалко, который хотел выступить против них самих. А значит не важно, победишь ты или проиграешь, ты можешь его хоть по всей земле тонкой плёнкой размазать — это ничего не изменит. Потому, что тот, кто победит в гражданской войне, тот и будет диктовать условия. Как тебе скажут — так и сделаешь. Скажут прекратить бойню и отдать наследнику Авиллы захваченное графство — прекратишь и отдашь. Кто бы это ни был, хоть король, хоть узурпатор.
— Занятно. — Я уважительно усмехнулся. — Ну, Сертории, но говнюки! Чувствуете породу? Патриции древней Империи, интриганы из интриганов, такое из крови за века не вытравить.
Бельгийка в ответ весело улыбнулась. «Ага, знай наших». А что, имеет право — Бельгия входила в состав Империи, пусть как далёкая окраина.
— Лучше скажи, что делать, брат? — А это Астрид.
— Погоди, давай дальше прогоним ситуацию! — примирительно поднял я руку. — Человек, пытающийся победить на поле боя — проиграл. Побеждать надо до того, как твоя армия вышла из казарм. Вот сейчас мы и решаем, победим мы или нет. Итак, Вермунд, почему мы промухали эту армию? — сурово уставил я суженные глаза на консула.
— Почему промухали? — Тот и не думал смущаться. — То, что у нас три тысячи конных рыцарей на границе, не значит, что у других не может быть таких же наёмников. Они стояли вдоль их лимеса. У них по реке граница, но орки её часто форсируют. А перекинуть такую армию можно быстро. Три сотни возов не так и много, их могли загодя собрать на границе, войско их лишь прихватило с собой по пути. Так что бросок армии к землям Флоресов — вопрос нескольких дней, а передавать сообщения мгновенно, уж извини, Рикардо, на такое только господь бог способен.
Я скривился, как от зубной боли. Лекарка непроизвольно повторила почти такую же гримасу. Бли-ин! Как тяжело без удобств нашего мира! Как болезненно от них отвыкать!
— Хорошо, убедил, — «разрешил» жить я. — Почему Феррейрос? Поему сейчас? Ведь дождись они осени… И ударят вместе с Авиллой соединёнными силами, и тогда мы хрен что противопоставим.
— У Авиллы свои задачи, брат, — покачала головой Астрид. — Авилла хочет захватить наши земли. И перетянуть себе наших баронов. Феррейрос же — город королевский, и его задача — заставить тебя снять осаду и убрать все претензии, только и всего. Завершить дело миром. Карлосу Серторию нельзя «вписываться» за Феррейрос открыто, так как ты всему королевству рассказал, что эти купчишки жадные, и завтра на твоём месте «обуют» любого жителя королевства. Но Феррейрос всё ещё его вассал. И не имея возможности наказать тебя напрямую, особенно после похода на татей, он тем не менее должен сделать всё, чтобы вернуть, как было. Ты снимаешь свои претензии, они — свои, никакой осады, снова между нами дружба, и наши армии совместно пошли бить степняков. Логично же?
— Логично, — согласился я.
— Потому король переигрывает авантюру с уже оплаченным для осенней кампании войском и отправляет его в графство сейчас. Под флагом своего вассала. Плевать что будет дальше, ему важнее сохранить репутацию сегодня. И я думаю, они рассчитывают, что мы не тронем эту армию, не перед большим набегом. Нельзя нам сейчас ослаблять силы. А значит, эти наёмники с фуражом и зерном достигают города, и мы вынуждены снять осаду, забыв о ней, как о страшном сне.
— Присоединяюсь, — закивал Вермунд. — У меня те же мысли, Ричи. И больше того, я думаю, СЕЙЧАС они не станут выдвигать чрезмерных требований. Мы получим строительную площадку на своих условиях, а возможно вообще бесплатно, при условии, что не будем препятствовать ввозу в город продовольствия.
— Мы разорили их шахты и увели всех крестьян, — заметил я.
— Можно я скажу? — А это барон Сигурд Рохас, самый авторитетный из тех, что под рукой в данный момент. — Я скажу, как человек, не участвовавший в нападении на Феррейрос и следивший за всем со стороны. Купчишек, сеньоры, сейчас все не любят. Люди злы на них. И король тоже. Думаю, король специально не будет торговаться за своего вассала, наказав его этим. Чтобы была наука. Шахты что — новых кандальников нагонят. И земли — накупят новых крестьян без земли, переселят. Да, это время, убытки, но зато наука другим, чтобы короля не подставляли. Нет?
— Логично, — закивал я. — Вермунд?
— Дык, Ричи, о том же самом говорю. Феррейрос снимает все требования. Король снимает все требования. Мы все отправляемся на фронтир и спокойно воюем. В гражданской войне, если начнётся, не участвуем. За все понесённые расходы платит провинившийся город. И всем хорошо.
— А Авилла? — нахмурился я. — В этом раскладе непонятно, что делать моему заклятому соседу. Король обещал помощь на осень, но теперь помощи не будет.
— Его собственный арьербан — больше тысячи воинов, — произнёс молчавший до этого барон Диего Алонсо. — Королевские наёмники это подспорье, но он, например, может взять у короля вместо солдат деньги. Просто деньги. Для снабжения армии. И почти ничего не потеряет. С той стороны такие же бароны-пограничники, как и мы, ничем не хуже, и нам будет в любом случае жарко.
— Ты назвал это «демонстрацией флага», Рикардо, — вставил пять центаво Вольдемар. — Авилла может воевать и без флага короля. Наоборот, так даже лучше.
— Убедили, — закивал я.
— Зато, — продолжал наставник, — Авилла, если заходит с войсками на нашу территорию сейчас, теряет всё. Ему дёргаться нет резона совершенно. Он будет ждать. В стране непонятно что творится, возможно, чего-то, какого-то шанса дождётся. Не этой осенью — так следующей. Моя мысль, не надо сейчас совершать резких движений, пусть наёмники идут в Феррейрос, после чего ты встречаешься с горожанами, и, одним из условий мира, ставишь перекуп этих ребят, чтобы двинуть вместе с ними к Кривому Ручью. Перекуп за их счёт, разумеется.
— А кстати да! — воскликнула Астрид. — Они ведь вряд ли получают деньги по факту. Скорее их наняли до Сентября — Октября, минимум. Вот ты получаешь их от города и короля в качестве компенсации для отражения набега. Красивое решение. Чувствуется рука твоей знакомой невесты и её дяди.
— Невесты? — Это Анабель. Ах да, я не успел ей про Серторию рассказать, мы… Заняты были.
— Я женюсь на Катарине Сертории, — нахмурился я, ибо и кроме лекарки хватало людей, кто об этом не слышал. — Правда, пока не знаю, когда, но место застолбил.
