— Знакомая фраза, — усмехнулся я.
— Так ты ж, граф, её и говорил. В Луз-де-ла Луне.
Я закивал. Ага-ага, язык мой — враг мой. Особенно как выпью.
— Сигурд, ты, скорее всего, будешь в автономном плавании, а потому сам решай, как быть. Но на рожон дуром не лезь.
Рохас закивал и отсалютовал кулаком к груди: «Задачу понял».
— Теперь главное. Все эти построения основаны на том, что горожане на меня сагрятся… Забыв обо всём помчатся наказывать меня, — поправился, ибо некоторые словечки «оттуда» точно не зайдут местным. — Узреют, что я — один, нас мало, что они от этого потеряют голову. Их командир, некто по прозвищу Лютый, идиот, и люди его, повторюсь, злы и жаждут свести счёты. Но если я окажусь не прав, и Лютый умнее, и горожане сдержаннее, и они не прельстятся погоней за беззащитным графом, а пойдут прямиком к лагерю наёмников, презрев падающие стрелы— дело швах. Тогда, Доминик, отходи, на рожон не лезь, мы тоже всем скопом подтягиваемся и ибашим по ним из луков, пока в туле хоть одна стрела. А потом уходим. В смысле все мы разряжаем тулы и уходим, из под Феррейроса нахрен, ловить нам тут больше будет нечего. Сигурд, ты в автономке, имей в виду.
— Слышу, — буркнул Рохас.
— Просто уходим? — поднял полные ужаса глаза Мерида.
— Да, сеньоры! Просто уходим! — прикрикнул я. — У нас больше нет козырей против них, только мобильность. Да, мы можем сделать свалку толпа на толпу, но нам, повторюсь для тугих на память, нужно завтра отбить нападение степняков, вашу мать! А это куда более серьёзный враг, чем какой-то город.
А потому да, мы просто уходим, даже не пытаясь вступить с горожанами в переговоры, равно не пытаясь что-то там отбить. Всё к чёрту, мы ещё за своим вернёмся!
— Проясни насчёт переговоров? — попросил Алькатрас. — Ты проиграл, сдаёшь город, снимаешь осаду… Значит, надо договориться о мире, чтобы в спину не ударили. Нет?
— Переговоры — это признание мира, дядька Доминик. Хотя бы перемирия. А нам нужно чтобы между нами юридически шла война, и это никем бы не ставилось под сомнение. Начну переговоры — и всё, куража нет, после войну придётся заново объявлять, а для этого понадобится новый повод.
А так мы без всякого обоснуя вернёмся сюда, когда отобьёмся от орков. Когда посчитаем, кем располагаем, тщательно подготовим свой поход и явимся с силами в куда большем количестве.
— Ты обещал людям добычу! — покачал головой Мерида. — И тебе поверили.
— Я хоть как-то дал понять, что не держу слово? — опасно сузил я глаза — а вот это главный минус феодальной войны и феодального комплектования армии. Воины могут… Просто уйти, признав тебя чепушилой. — Наоборот, я говорю, что никакого мира с городом не будет! А значит, мы вернёмся и…
— Это будет потом! — отезал Хлодвиг. — Мы тут, если ты не заметил, уже несколько месяцев сидим! Нам нужна добыча! Моим воинам нужно обоснование — почему мы тут торчали всё это время!
Судя по гнетущему молчанию, остальные на его стороне. И сейчас от моих слов и аргументов будет зависеть, останусь ли я графом в принципе. Без войска я не граф, каким бы титулом ни обладал.
— Сеньоры, давайте поиграем в интересную игру. Называется: «Предскажи будущее»? — усмехнулся я, внутренне закипая. — Представьте, что вы — мать вашу так грёбаный пограничный граф…
— Но мы — не грёбаный пограничный граф! — А это также зло, с ехидцей, парировал Серхио, муж моей Хелены. Сука, бунт на Титанике!
— А вы представьте! — давил я, повысив голос. — И на ваше графство, маму вашу, нападает нечисть! И в этом году эта нечисть настолько страшная, что нам, молодому поколению, и не снилась! — пронзил его глазами — мы оба почти ровесники и сильных набегов не заставали. — Дольше десяти лет такого набега не было!
Какие мать вашу трения с Феррейросом? Какие мать вашу тёрки друг с другом? — заорал я, срываясь. — Да нас сожрут эти твари! В прямом смысле слова! Всех, кто выживет в этой грёбаной битве за Феррейрос!
Вам нужны деньги? Я дам вам их. Ибо мне деньги не нужны — мне нужно, чтобы Феррейрос перестал существовать, как способная делать мне козни сила. Наши интересы совпадают и не пересекаются, кто не согласен — оспорьте. Но, мать вашу, если мы не отобьёмся от куда более страшной угрозы — эти грёбаные деньги не будут иметь никакого значения! НАС СОЖРУТ, БЛЯДЬ, уважаемые сеньоры!
Повисла тишина. Тягучая, как кисель. И только почувствовав, что настроения изменились, я рискнул продолжить:
— Я не собираюсь сдаваться. Я не собираюсь отказываться от своих слов. Я беру на себя риски. Мы вернёмся, но теперь устроим Феррейросу не блокаду, а полноценную осаду, с циркумвалационной и контрвалационной линией. Мы притащим под стены будущих легионеров, и главное, камнемёты, которые спешно разрабатывают мастера нашей новосозданной гильдии в Пуэбло. Мы устроим здесь ад… Как только обезопасим тыл. А если сдохнем на границе — так какая разница, вашу мать, что у нас останется тут?
— Твои чаяния понятны, Рикардо, — тяжело вздохнув, взял слово Алькатрас. — Ты прав, степняки — наша главная беда и главная угроза. Но сейчас нас не тронут. Осенью же сюда, во-первых, может заявиться король. Во-вторых, Феррейрос подготовится к войне и наполнит склады города всем, чем только можно. Его больше не удастся застать врасплох. В третьих, люди УЖЕ потратили кучу сил и здоровья на эту войну. Некрасиво как-то. А осенью нас будет больше, и новые люди захотят добычу наравне с нами. При том, что не факт, что мы её получим.
— Пока мы будем на границе, на нас нападёт Авилла, — зашёл я с козырей. — Открываю секрет, сеньоры, вначале мы серпом пройдёмся по нему и его графству. И обещаю вам здесь и сейчас, и слово моё твердо: всё, что мы захватим там — ваше! Мне не нужно ничего, кроме людей. И все, кто пойдёт со мной туда — будут иметь долю в контрибуции с Феррейроса. А остальных я с собой просто не возьму.
— Людей? — Ингрид. — Каких людей?
— Крепостных. — Я скривился — крестьяне тут не люди. К чёрту этот мир. — У меня много земель, но мало крестьян. Я забираю всех-всех его крестьян, какие есть, каких смогу захватить. А все-все материальные ценности оставляю вам… И тем, кто пойдёт с нами, конечно же.
После же мы возвращаемся сюда, под Феррейрос, и блокируем его до весны. Если горожане сдаются — берём контрибуцию по сотне солидов для Серхио, Сигурда, Диего и Ингрид, и по две с половиной сотни для Доминика, Рикардо, Эмануэля и Хлодвига. Себе я также ничего не беру.
— А если горожане не сдаются? — спросил хмурый Мерида.
— Стоим до победного. Если берём город сами — отдаю на разграбление, там самостоятельно делите. Повторюсь, МНЕ ничего не надо. Не то, что графской доли — вообще ничего. Своим воинам заплачу из своего кармана. Моя выгода в том, чтобы этот чёртов город не угрожал моему замку в трёх днях пути от него. И ещё я забираю рудники. Они дадут прибыль, но не скоро, вначале в них надо будет некисло вложиться, так что, думаю, это справедливо.
