– А я нынче гражданский, – сказал я.
Она по-военному четко развернулась, и я пошел за ней.
Большие окна в офисе, занимавшие три стены из четырех, забраны были решетками. Письменный стол – из бледно-зеленого пластика. На краю стола стоял компьютер и лежала пачка синей бумаги, но ни карандаша, ни ручки. Лор – как я называл ее, когда мы работали вместе, – всегда была чрезвычайно аккуратна.
Она села за стол, я устроился напротив.
Лорен одарила меня широкой улыбкой.
– Что привело тебя сюда, гражданский? – спросила она.
– Ищу женщину.
– Как всегда.
– По работе, – уточнил я.
Я нравился Лорен. Я никогда не спасал ее жизнь и не то чтобы многому ее научил, но относился я к ней, как к напарнику. В те дни так поступали не все офицеры-мужчины. Впрочем, как и теперь.
– Имя? – спросила она.
– Лана Руиц.
Лорен склонила голову набок, как частенько делала, когда мы работали вместе, а у меня тут же изменился голос, став таким, каким я разговаривал со своими пассиями или с потенциальными пассиями.
– Нет, – ответил я на незаданный вопрос. – У нее есть информация кое о чем, что мне нужно для работы.
– О чем именно?
– Поверь мне, милая, ты не хочешь этого знать.
Лорен выждала пару секунд, потом полезла в ящик стола и достала оттуда телефон. Я не видел, как она нажала несколько кнопок, но потом она проговорила:
– Лану Руиц – в мою камеру свиданий.
Она убрала телефон и уставилась на меня.
Не представляю, о чем она думала. Хотя я очень люблю бывать в обществе женщин, не могу сказать, что я их хорошо понимаю.
– Меня из-за тебя муж бросил, – сказала она, помолчав.
– Это еще почему?
– Он говорил, что каждый раз, как я возвращалась с наших с тобой смен, я была очень сексуальной и делала то, чего раньше никогда не делала. Он и не понимал этого в то время. Но когда нам назначили новых напарников, он сказал, что я почти перестала к нему прикасаться, да и когда прикасалась, то без чувства.
– Это правда? – спросил я.
– Благодаря тебе я кое-что поняла о себе, Джо.
– Что же, Лор?
– Ну, – она колебалась. – Дело обстоит так. Я совершенно точно гетеросексуальна. Мне нравятся тела мужчин и то, как они с этими телами управляются. Но тот мир, в котором мужчины, как им кажется, живут, не имеет ничего общего с тем миром, который я знаю. Их футбол и физическое насилие слишком глупы для меня. И хоть ты и мужчина, когда мы с тобой вместе колесили в патрульной машине, я представляла себе жизнь… пусть даже через сто лет, когда мои идеи и идеи хотя бы некоторых мужчин будут сходны.
Мы посмотрели друг другу в глаза, и тут зазвонил телефон. Лорен сняла трубку, выслушала говорившего, потом снова убрала телефон.
– Садись в лифт, поедешь на нем и встретишься с Ланой. Когда закончишь – постучишь в дверь, охрана выведет тебя в холл.
– Ты не договорила, – напомнил я.
– Это было тогда, – объяснила она.
– Так и сейчас, – не согласился я.
– У нас с моим новым мужем дочка, – проговорила она с мягкой улыбкой. – И сколько бы раз я ни представляла тебя, когда была с Джорджем, Синтию я никогда не подведу.
Я кивнул и поднялся.
– Вас с Ланой никто не будет ни смотреть, ни слушать, – заверила меня Лорен.
Лифт двигался настолько медленно, что я не мог даже определить, вверх он едет или вниз. Когда лифт открылся, я обнаружил металлическую дверь, у которой стояли две охранницы-женщины, обе при оружии и с дубинками. Одна была смуглой, другая совсем темнокожей.
– Вы – к Руиц? – спросила темнокожая.
– Да.
Напарница отперла и открыла металлическую дверь, и я зашел в комнату, которая являлась «кабинетом для встреч» Лорен. Из мебели там были только стол и два стула.
Молодая женщина в серой форме заключенной смотрела в зарешеченное окно поверх деревьев.
Обернувшись, она увидела меня и нахмурилась.
– В чем дело? – спросила она.
– Меня зовут Джо Оливер, – представился я. – Я – частный детектив, расследую дело Свободного Мэна.
– Что, думаете о том, нельзя ли убить его дважды?
– Я пытаюсь доказать, что детективы Валенс и Прэтт преследовали членов «Бродвейских братьев по крови» и в конце концов были застрелены при попытке убить мистера Мэна.
Лана – невысокая и очень темная, волосы у нее прямые и грубые из-за жесткой воды и второсортных средств гигиены. Она была привлекательна той красотой, которая присуща красивым женщинам после сорока. Но она молода – на самом деле ей не больше тридцати. Ее состарила тюрьма и жизнь, которая потребовала от нее больше, чем дала взамен.
– Присаживайтесь, – предложил я.
Она скривилась, потом медленно подошла и уселась на один из потертых деревянных стульев за печальным пустым столом.
Сев напротив, я заметил, что ногти у нее обкусаны. Она поймала мой взгляд и убрала руки на колени.
– Мэнни, – проговорила она как мантру. – Как вы нашли меня здесь?
– Ваше имя упоминалось в документе, который приобщен к делу, – объяснил я. – Но прежде чем прийти к вам, я встречался с Ламонтом Чарльзом. Он отправил меня к Миранде Гойе, а она указала на парня по имени Теодор.
– Кто?
– Паленый.
– А-а, – черты ее исказила грусть. – С этим парнем печальный случай. И как он?
– Когда под кайфом – улетает в рай.
От этих слов лицо ее озарилось улыбкой. Она откинулась на стуле и внимательно посмотрела на меня.
– Так чего вы хотите?
– Вы можете сказать мне хоть что-нибудь, что пролило бы свет на то, чем занимались Валенс и Прэтт?
– Нет, если хочу еще когда-нибудь увидеть свою девочку.
– Э-э…
– Сицилия, – проговорила Лана с тягучим испанским акцентом. – Сейчас ей четыре, она живет с моей матерью. Йолло Валенс сказал Билли Мэйкпису, что если я буду сидеть тихо, то выйду отсюда раньше, чем она пойдет в старшую школу.
– Валенс мертв.
– Да, но у них с Антоном были такие связи, что об этом уж точно лучше молчать.
– Вы можете мне сказать, кто это?
– Я не знаю имен. А если бы и знала, не сказала бы.
– А кто такой этот Билли Мэйкпис?
– Легавый, с которым я трахалась.
– Ваш любовник?
Лана улыбнулась.
– А если у вас ничего серьезного не было, то зачем он помогал вам в делах с таким опасным человеком, как Валенс?
