Со мной, увы, не вышло.
Весь семестр он меня в упор не замечал, а неделю назад внезапно «прозрел». Но в ответ на предложение осмотреть его комнату получил встречное предложение от меня: сходить на болота в одиночестве. Он не пошел, сделал вид, что не очень-то и хотелось.
А потом начались «случайности».
Не знаю, как он узнал тему диплома, которую я хотела взять, но именно ее Морган зарегистрировал как свою. Его друзья, точнее друзья его денег, тут же плотно оккупировали кафедру древних рун фейри, избрав их своей специализацией. Так плотно, что мне там места (ради которого я, собственно, и поступала) не досталось.
Мест вообще больше нигде не было, нашлось лишь одно: на кафедре рун ундин. Туда меня и записали. И практику мне предстояло проходить именно от их кафедры. Руны ундин меня совершенно не интересовали, но, увы… Альтернатива – отчисляться.
И вишенка на торте: перед самым экзаменом у Бричена меня вызвал к себе мой наставник и торжественно сообщил, что передумал наставлять меня и теперь будет наставлять – кто бы сомневался! – Моргана.
В общем, от наставника у меня остались… мимоза и пожелание никогда не видеть нас обеих.
Нервный он у меня был.
Подумаешь, я немного огорчилась, а в его кабинете весьма некстати стоял горшок с мимозой. Не такой уж большой погром она устроила. Ему вовсе не обязательно было выпрыгивать в окно и оттуда кричать: «Чтоб духу вашего в моем кабинете не было!»
Поскольку становиться обычным растением мимоза не захотела (видимо, я случайно выплеснула на нее слишком много магии), пришлось срочно пристраивать ее во внутреннем скверике «Трилистника» и мчаться на экзамен.
Эх, лучше бы я ее с собой взяла. С дверью она справилась бы куда быстрее плюща, я бы не опоздала к профессору и не нарвалась на пересдачу.
Но, с точки зрения Бричена, все это мелочи.
Правда, он не в курсе, что я не на пустом месте стремлюсь изучать именно руны фейри…
Сунув руку в карман, я вытащила старенький браслет из разноцветных стеклянных бусин. На двенадцати из них было нацарапано по руне, смысла которых не знали ни профессора, ни знатоки древности. Стиснув браслет пальцами, я улыбнулась: все равно найду выход. Отчисления в моем плане точно нет!
Опять выкинула!
Эрван плотнее притиснул злосчастные куски забора к боку, закрутил головой, осматриваясь.
Собственное привычно светящееся призрачное тело казалось странно легким, невесомым, непроглядная чернота и пустота окружали со всех сторон.
Он снова болтался неизвестно где.
В том, что его зашвырнуло в его собственный призрачный перенос, Эрван не сомневался. Как и в том, что точки входа и выхода не были снесены. Иначе бы он еще в прошлый раз влетел в темные туманы, где правит тьма, обитают темные создания, а души умерших ждут перерождения. Но он не влетел.
Вместо этого завис в странном месте, словно портал на полном ходу заело.
Да, определенно что-то изменилось в самом портале, что-то криво сработало. Но что, химеру вам в печень?
Ладно. Если уж он один раз выбрался отсюда, второй тоже должен закончиться аналогично. Наверное…
Эрван задумчиво потер пальцами бровь. Первое попадание было другим: всего пару минут повисел в темной пустоте, а потом приземлился на пол хижины, где жил между экспедициями по островам ундин.
Что в этот раз пошло не так?
Его обняли.
Эрван невольно усмехнулся, вспомнив полыхнувшие огнем девичьи щеки. Хлоя… Забавная.
Он оглядел темноту вокруг, прислушался к своим ощущениям. Жив или нет? Вроде да, а может, и нет. И что теперь…
Чувство падения накрыло внезапно.
«Да!» – довольно кивнул Эрван, растворяясь в темноте.
– Лови!
– Держи! Хватай!
У кованых ворот «Трилистника», подсвеченных лучами заката, носился кто-то коренастый…
Тревор? Точно, он самый, человек и слабый маг, для которого небольшой дар никогда не был препятствием к учебе, опытам и бесчисленным проделкам.
Сверху, расправив белые облачные крылья, парил сильф Нел, мой дорогой сосед, заклятый друг и напарник Тревора во всех сомнительных исследованиях. Эту парочку, помешанную на рунах, регулярно грозились выгнать.
Вот она, моя группа, с ней поеду на практику. Нас что, по масти подбирали? Все светловолосые, светлоглазые, разве что у меня и Тревора глаза серые, а у Нела голубые. Так бы и подумала, если бы не Айло, что стоял чуть в стороне, у горы сумок. Он шатен, и глаза у него густо-синие, скорее темные, чем светлые. Как все фейри, красивый, со слегка асимметричным лицом, Айло вечно выглядел несколько отстраненным, но имел чудную привычку появляться там, где что-то затевалось, и молча присоединяться к веселью. Правда, сегодня он только наблюдал за…
Кстати, что там они ловят?
Книгу?!
Да, точно, книгу…
Толстенный фолиант шустро перебирал тонкими ножками, напоминавшими побеги с крохотными зелеными листиками, и ловко уворачивался от жадных рук.
На шее шевельнулась Шелли, которая старательно изображала пушистую горжетку. Темной магии в ней не было, а вот умение маскироваться осталось. Частью гардероба ее считало большинство однокурсников и половина преподавателей. Сейчас моя пушистая горжетка заинтересованно высунула пятачок из меха. Мимоза шевельнулась: ветки вылезли вперед, сложились в два заячьих уха.
Да-да, мне тоже любопытно!
Поправив сумку, я поудобнее перехватила горшок с мимозой и подошла ближе, следя за охотой.
– Сверху давай! – вполголоса командовал Тревор, бочком подбираясь к беглому фолианту.
Нел взмыл повыше, явно собираясь спикировать.
– И-и-и, взяли! – рявкнул Тревор, прыгая на книгу.
Та мгновенно вывернулась из-под него и отпрянула подальше.
И тут же сверху на нее свалился Нел, вцепился капитально. Но книга яростно хлестнула его ножками-плетями. Сильф взвыл и дернулся, невольно разжав руки. Тревор сердито выругался, и оба вскочили на ноги.
– Блокирующими рунами попробуйте, – подсказал Айло.
– Ага, как только догоним, попробуем! – огрызнулся Тревор.
– Хорошая идея! – задумчиво отозвался Нел.
Парочка переглянулась и просияла:
– Не будем догонять! Сделаем ловушку!
Они кинулись к горе сумок. Вскоре, вооружившись мелом, старательно вычертили круг из рун на мостовой.
Потом попытались загнать в него книгу. Но та проскальзывала по краю ловушки, насмешливо шелестя страницами. Через несколько минут волосы на головах ловцов стояли дыбом, в двух парах глаз явно читалось обещание разделить большой талмуд на маленькие томики.
