– Я сейчас! Подгоню машину. – Тая побежала к «Хонде».
Хоть и с трудом, но Трофим все же поднялся с земли и увидел Вику, в растерянности стоящую возле микроавтобуса. Робика не было, а без него она не знала, что делать.
Вику заслонила подъехавшая «Хонда», Тая вышла из машины, но Трофим качнул головой. Он сам!
И все же Тая помогла ему сесть в машину, закрыла за ним дверь, вернулась, положила руки на рулевое колесо.
– Хвосты коровам крути, дрянь! – эмоционально пробормотал Трофим.
– Что?! – Тая в недоумении вскинула брови.
– Это я Вике… Робик тоже уехал?
– Не хотел, но с мамой лучше не спорить, – усмехнулась Тая.
– Да уж, мама у него… Теперь ты понимаешь, что происходит!
– В полицию надо ехать!
– В полицию… – Трофим задумался.
Ну догонят они Аврамовых, а дальше что? Костя выйдет из машины и снова даст волю рукам. Броня у него танковая, кулаки пушечные, как с таким сладить?
– Может, он думал, что убил меня? – спросил Трофим. Он снова, в который уже раз потрогал челюсть. Болит кость. Печень тоже побаливает, но уже не досаждает. А вот ребро, возможно, сломано. И в полицию нужно, и в больницу.
Возможно, сначала в больницу. Побои снять. Костю нужно задержать, повод для этого есть. Возможно, это он – убийца.
– Да нет, не думал. Сказал, что будешь жить, – пожала плечами Тая. – И сразу же уехали… Испугались.
– Конечно, свидетели же вокруг… Если бы не ты, меня бы точно убили…
– Ольга Романовна сказала, что ты сам первый начал.
– Что я начал? – Трофим задумался. Он ведь на самом деле первый ударил Костю. Да, это была активная защита, но «Кайен» стоял мордой к нему, а там наверняка видеорегистратор, если так, то Ольга Романовна использует запись против него. И все равно нужно в полицию…
От умственного напряжения у Трофима сильно закружилась голова, он думал, что пройдет, но она кружилась все больше и больше. В конце концов он потерял сознание.
Глава 12
Следователь Волынцов слушал внимательно, вдумчиво, но Трофим все не мог понять, на самом деле он говорит с ним или все это ему кажется. Он полулежал на больничной койке, перед глазами плыло, сознание качалось на волнах. Плохо ему, у него ведь не просто сотрясение, а ушиб головного мозга, контузия, иначе говоря. Удар у Кости действительно пушечный. Челюсть выдержала, а мозг – нет.
– Я так понял, Слава очень сильно обидел Аврамова. Не знаю, что они там сделали, но Роберт вскрыл себе вены, он до сих пор нуждается в психиатрической помощи. Представляете, как он должен ненавидеть Кислицына и Муратова. И всех нас!
– Нуждается в психиатрической помощи? – Волынцов хотел прояснить этот момент.
– В период обострения лечится в психиатрической клинике. В период ремиссии пасет коров. И спит с женой соседа, – усмехнулся Трофим.
Ему казалось, что он потерялся в реальности. Или Волынцов ему сейчас мерещился, или Робик, пасущий коров, – такая же отрыжка больного сознания. Может, его вовсе и не Костя избил. Может, его Тая ударила по голове – из-за спины. Может, это Тая убивала?…
– С женой Дмитрия Евсюкова? – уточнил следователь.
– И живут они по соседству… – как-то не очень уверенно сказал Трофим. – Как, по-вашему, могли отравить Евсюкова? Аврамов мог отравить ему воду, в машине. А жена – подсыпать ему что-нибудь в еду. Дома… И этот плащ, эта трость с клинком… Аврамов живет в двух шагах от кладбища, он там все ходы и выходы знает…
Трофим устал от собственного голоса, долгое умственное напряжение утомило его, он закрыл глаза, собираясь с силами, а когда открыл, увидел перед собой майора Полыхаева.
– Ну, конечно… – Трофим вяло поднял руку и так же беспомощно ее отпустил.
– Что – конечно?
Трофим закрыл глаза. Каждое слово давалось ему с трудом, и он не видел смысла тратить их на общение с галлюцинациями.
– Капитан Волынцов мне все рассказал.
Трофим слабо мотнул головой. Полыхаев должен исчезнуть, на его месте он хотел видеть Таю. С нею он и поговорит. Если, конечно, это не она ударила его по голове, покушаясь на убийство.
Трофим встрепенулся, открыл глаза, но Полыхаев не исчез.
– Кто меня ударил? – спросил он. – Почему я в больнице?
– А вы не помните, Трофим Игоревич?
– Кто-то очень сильно стукнул меня по голове. Показания свидетелей есть?
– Есть. Свидетель Козьмина Таисия Степановна.
Трофим кивнул. Таисия была замужем, но фамилию оставила прежнюю. Отец не разрешил. И внуков он хотел под своей фамилией. Но до внуков дело так и не дошло. Если верить Тае, муж ее лишился не только ноги, но и главной мужской функции. Ничего не мог. Да она вроде не особо и сокрушалась из-за отсутствия этой функции. И замуж не очень-то хотела. Профессор Шевелев сделал ей такое предложение, а она слушалась его беспрекословно. Было такое, Тая рассказывала, но ведь что-то осталось за кадром.
Шевелев тогда не был профессором, но замуж Таю выдать смог. С мужем ничего не получалось, да она и не хотела, потому что ей вполне хватало Шевелева. Он приходил к ней, они занимались любовью, муж Саша все знал, но ему было все равно. Потом Саша умер, но Шевелев жениться не хотел, он предложил Тае Робика, такого же беспомощного и убогого. Но Робик вовсе не такой убогий, каким хотел казаться. Они с Таей занимались любовью, потом пошли убивать, а сейчас вместе смеются над Трофимом. Возможно, ему вкололи что-то страшное, и он сейчас умирал. Возможно, осталось жить совсем чуть-чуть.
Трофим пытался выбраться из водоворота бредовых мыслей, но все глубже и глубже погружался в них, пока опять не потерял сознание. Снова открыв глаза, он увидел профессора Шевелева и Таю, они стояли у двери и о чем-то беседовали, вернее, он говорил, а она внимала и кивала, соглашаясь с каждым словом.
– Лекарство проверенное, так что не переживай, все будет хорошо, – сказал профессор и зачем-то провел пальцами по ее плечу.
И непонятно, то ли это успокаивающий жест или прелюдия к более нежным ласкам, но Тая в этом ничего предосудительного не видела. Заметив, что Трофим пришел в себя, она улыбнулась ему как ни в чем не бывало.
– Профессор? – Трофим кивнул в знак приветствия. Непонятно, о каком лекарстве говорил Шевелев, но чувствовал Крупицын себя неплохо. Как будто проснулся после долгого сна, тело тяжелое, а сознание легкое. Но тело нужно всего лишь размять. Трофим чувствовал, что это будет не трудно. И голова не закружится, когда он поднимется с койки. Во всяком случае, было такое ощущение.
Профессор так же приветственно кивнул, в спокойном, хотя и торжественном раздумье глядя на Трофима.
– Ну все, выздоравливайте! – сказал он, почему-то обращаясь к Тае, а не к нему. И мягко сдвинув ее в сторонку, вышел из палаты.
