– И не любишь ты его.
– Любила!.. Но это было давно…
– Люби кого хочешь, мне все равно… Машину одолжишь?
– Я поеду с тобой!
– Куда?
Трофим не знал, куда ехать, но и на месте оставаться нельзя. Скорее всего, профессор Шевелев – нейтральное лицо в этой смертельной феерии, но через него на Трофима мог выйти тот же Робик со своей бешеной мамочкой.
– Не знаю.
– Вот и я не знаю… Знаю только, что с тобой опасно.
– Прости!
– Простил. Но все равно опасно.
– Здесь еще много таблеток!.. – Тая кивком показала на пузырек, который Трофим поставил на трюмо. – Или я тебе такая не нужна?
– Такая, которая ненавидит меня? И пытается меня убить!..
– Все правильно, – вздохнула Тая. – Я тебе такая не нужна!
Трофима вдруг охватило чувство стыда, которое должна испытывать жена, бросающая своего безногого мужа на произвол судьбы. Тая больна, и он поступит подло, если откажется от нее. Тем более что помешалась она по его вине.
– А если ты снова попытаешься меня убить?
– Не попытаюсь… Если буду принимать лекарство по расписанию. Но тебе это не нравится, ты смотришь на меня как на убогую. Ну да, я для тебя всегда была такой! – снова вздохнула Тая.
– А лекарства ты принимаешь давно?
– Давно. А что?
– И все хорошо было?
– Все хорошо.
– Всегда?
– Всегда.
– Когда я встретил тебя в университете, ты была совершенно нормальной, – вслух подумал Трофим.
– А когда это я стала ненормальной? – нахмурилась Тая.
– А вот как приехали сюда. Тебя как будто подменили.
– Я это заметила… – задумчиво произнесла Тая. – Вот сейчас мне хорошо, на душе спокойно. А до этого как будто подменили… Будто таблетки подменили.
– Таблетки?
– Нет, они действовали, но слабо. А ведь я это чувствовала… – кивнула Тая. – Сначала по две стала принимать, потом по три. Вместо одной… Я еще подумала, что нужно увеличивать дозу… Ну знаешь, так бывает, когда болезнь прогрессирует.
– А сейчас что чувствуешь?
– Сейчас все в порядке. Таблетки действуют, а до этого они будто нервы обнажили… И воспоминания, воспоминания, я все заново переживала, как будто в кошмарном сне… Я ведь убить тебя хотела!
– Я это заметил.
– Нет, еще до того, как таблетки закончились.
– А почему они закончились?
– Я же говорю, я увеличила дозу. Да и таблеток меньше стало.
– Меньше?
– Ну не знаю, мне показалось… У меня будто нервы лопались от напряжения, я вся исчесалась от раздражения, возможно, и померещилось.
– Но дозу ты увеличила. Может, таблетки просроченные?
– Не знаю.
– Откуда они? Где их производят? Почему нет названия?
– Ну почему же, название должно быть, – пожала плечами Тая.
– Не увидел.
– Я даже не знаю, где их производят. Шевелев просто дает мне таблетки, и все.
– И часто ты его посещаешь?
– Регулярно. Ты же видишь, что со мной. Я его постоянный пациент.
– А ненависть ко мне?
– Да нет никакой ненависти!.. Нет осмысленной ненависти, – поправилась Тая.
– Пока бесы не нашепчут?
– И бесов никаких нет… Это болезнь душевная… Я дам тебе доверенность, поезжай куда хочешь! – грустно проговорила Тая, она уже мысленно расставалась с Трофимом навсегда.
– Если это болезнь, то болеть будем вместе! – окончательно решился Крупицын. Виноват он перед Таей, да и любовь свою к ней нужно проверить, в общем, она остается с ним. Если хочет.
– Не надо болеть, – качнула головой Тая. – Нужно просто не пропускать прием лекарства.
– И регулярно посещать профессора.
– Не вижу ничего в том плохого.
Тая встала с кровати, глядя Трофиму в глаза, вплотную подошла к нему и мягко провела рукой по его груди. Он напрягся так, будто она приставила нож к его горлу. А ведь она действительно могла его убить. Не сейчас, чуть позже, когда вдруг останется без лекарства или с лекарством, но по злому умыслу…
Трофим сжал челюсти, возмущаясь собственной беспомощностью. И Тая не в себе, и Робик такой же ненормальный, как же так получилось, что эти сумасшедшие водят его за нос, как маленького ребенка? Определенно, кто-то из них пытается его убить, а он даже не знает, как подступиться к ним, не говоря уже о том, чтобы вывести на чистую воду.
– Ты меня боишься? – спросила Тая, угадав причину, по которой напряглись его нервы.
– Как бы там ни было, я все равно люблю только тебя, – совершенно серьезно, хотя и не без доли иронии сказал он.
– И все равно…
– И если вдруг ты меня убьешь…
– Я не смогу тебя убить! – Тая приложила палец к его губам.
Взгляд ее вдруг затуманился, затянулся поволокой, но если ее накрывало сумасшествие, то вовсе не душевной природы. И действительно, она сняла с него футболку, спустила с плеч бретельки своей ночной рубашки, обнажая грудь, а потом и все остальное.
– Нам надо ехать! – качнул головой Трофим.
Она кивнула, соглашаясь ехать с ним хоть на край света, но не сейчас. Тая прильнула к нему, ее возбуждение передалось и Трофиму. И закрутилось, и понеслось…
Когда они пришли в себя, Трофим сказал:
– Надо собираться.
– Конечно! – согласилась Тая, но смогла поднять лишь руку, которая тут же обессиленно опустилась на кровать. Секс ее вымотал. Да и ему, если честно, не хотелось шевелиться. Лежать бы и лежать, потихоньку засыпая. У них отпуск, где они, никто не знает, кроме Шевелева.
Трофима хоть и тянуло в сон, но все же он смог спустить с кровати одну ногу, поставить ее на пол, даже нащупать тапочку. На этом и остановился. А действительно, куда спешить? Сам по себе Шевелев не опасен, а пока информация от него дальше пойдет, много воды утечет…
Глава 16
Дверь в дом закрылась тихонько. На ветру она бы хлопнула, а тут как будто кто-то потянул ее за собой. Может быть, Коля решил гостей проведать, а может, и убийца пожаловал. Трофим не помнил, закрывал ли он дверь на замок. Но если закрывал, киллер мог воспользоваться отмычкой, а Коля – своим ключом.
Тая все еще спала, свернувшись калачиком, часы показывали половину третьего пополудни, обедать давно пора, а они все спят. Ружье на месте, Трофим оперся на него как на посох, чтобы кровать не скрипнула. Тихонько поднялся, тапочки надевать не стал, так, босиком, подошел к двери. Одной рукой он держал ружье, другой открыл дверь. Все-таки он больше ожидал увидеть Колю или его жену, даже приготовился улыбнуться, давая понять, что ружье у него шутки ради. Но увидел он Шевелева и даже вздрогнул от неожиданности. Но ружье из рук не выпустил.
