Дорога стала получше, деревья и кустарники расступились, ветки перестали стучать по кузову. Но в душе у девушки по-прежнему скребли кошки.
– Хотя она не совсем обыкновенная, – продолжала Элен. – У меня уникальный вариант, с обманкой. Нажимаешь вот так, и зажигалка уже работает в другом режиме. – Лена щелкнула курком, снова направила ствол своей игрушки на Яну и осведомилась: – Почему не спрашиваешь, в каком именно?
– Оставь меня в покое! – в состоянии, близком к истерике, простонала Яна.
– Я перевела эту штуку в боевой режим, – сказала Лена. – Теперь можно стрелять по-настоящему.
– Да иди ты!
– Не веришь? Ну так смотри!
Яна не удержалась, повернула голову и увидела, как Лена давила пальцем на спусковой крючок.
– Сейчас вылетит птичка!
Яна психанула и нажала на тормоз. Машина резко остановилась. Центробежная сила толкнула Лену вперед.
Она плечом уперлась в переднюю панель и заявила:
– Ты что, дура? Я же могла выстрелить!
– Да стреляй! – Яна резко повернулась к ней, но увидела ствол, направленный на нее, и потрясенно замерла.
Ведь эта идиотка действительно могла выстрелить.
– Зачем? Мы же с тобой в одной лодке, – сказала Лена, возвращая револьвер в сумочку. – А ты плывешь как цветок в проруби, шуток не понимаешь.
– Это не шутки! – Яна заторможенно мотнула головой.
– А что же?
– Куда ты меня завезла?
– Ты сама себя завезла, – с усмешкой проговорила Лена.
– Ну да, конечно!
– Езжай. Совсем чуть-чуть осталось.
Яна с трудом заставила себя стронуть машину с места. Но это совсем чуть-чуть растянулось на целый час. Дорога сужалась, расширялась, исчезала в траве, снова появлялась. Яна уже не обращала внимания на гул, с каким ветки скребли по машине. Какая разница, сколько там царапин, сто или пятьсот?
– Долго еще? – в который уже раз спросила Яна.
– Уже должны прибыть, – ответила Лена и с заметной растерянностью пожала плечами.
– Мы что, заблудились?
– Думаешь, я дорогу помню?
– Не помнишь?
– Валик сам звонил, подъезжал, забирал меня и обратно отвозил. Я думала, здесь одна дорога. Хотя так оно и есть. – Лена вдруг воспрянула духом.
Грунтовка вывела их к запруде с темной, но чистой, прозрачной водой. Машина уперлась в железные решетчатые ворота, плотно затянутые маскировочной сеткой. Был здесь и забор из колючей проволоки и кустарника, который создавал пышную, непроницаемую для взгляда стену.
Лена привела в действие звуковую пластину в рулевом колесе, но из машины выходить не торопилась.
– Ты давай сама, а я поеду, – осторожно сказала Яна.
– Куда ты поедешь? – Лена не постеснялась покрутить пальцем у виска. – Без Валика заблудишься!
Помянутый Валик не заставил себя долго ждать. Приоткрылась створка ворот, и к ним вышел мужчина плотного телосложения, с жесткими чертами лица и мягкой, как показалось Яне, бородой. Взгляд неприветливый, брови нахмурены. Охотничий костюм, зеленый шелковый шарф, выцветшая солдатская панама с красной звездой, на поясе длинный нож в чехле. На лешего он похож был весьма отдаленно, но Яна разволновалась так, как будто к ним приблизилась сама нечистая сила.
– Я сейчас! – сказала Лена.
Прежде чем выскочить из машины, она выдернула ключи из замка зажигания. Машина заглохла, но тише не стало. Сердце у Яны учащенно билось, в ушах шумела кровь.
Она опустила стекло, чтобы слышать разговор.
Валик сощурил глаза, чтобы лучше разглядеть ее через лобовое окно.
Лена обняла его, чмокнула в щеку, но это ему было неинтересно.
– Какого хрена? – недовольно спросил Валик.
– Соскучилась!
– А это кто?
– Миллион за два часа! – заявила Лена, подмигнула Яне и глумливо усмехнулась.
– Сколько?
– Миллион. Но не всем!
Лена взяла Валика под локоть и увела за ворота. Яна успела заметить, как она приблизила губы к его уху, хотела что-то шепнуть тайком или поцеловать. Скорее первое.
Где-то во дворе зычно загавкала собака, судя по звучанию голоса, большая и сильная. У Яны отпало всякое желание выходить из машины. Уехать отсюда она никак не могла, хотя и очень хотела.
Несовпадение желания с возможностями вызвало у нее нервную чесотку, а Лена все не появлялась.
Противный зуд заставил Яну открыть дверь, но собака за воротами снова гавкнула, и она заперлась в машине. Вдруг Валик спустит своего цербера с цепи, а в лесу ни полиции, ни охотников, ни даже лесорубов, готовых выступить за Красную Шапочку против серого Волка.
Позвонить она никому не могла, телефон куда-то подевался, да и вряд ли в этой глуши можно было поймать сигнал сотовой связи. Зато Яна вдруг подумала, что могла бы сейчас докричаться до мамы. Надо лишь выйти из машины, встать лицом к запруде и заорать во все горло. Столько в ней было злости, что на том конце света услышат. Но ведь так только казалось.
Валик открыл ворота.
Лена подошла к машине, просунула руку с ключами через окно.
– Заводись. И давай во двор, – сказала она и кивнула в сторону небольшого бревенчатого дома с железной, ржавеющей крышей.
– Не хочу.
Яна попыталась забрать ключи, но Лена не торопилась разжимать пальцы. Хватка у нее на удивление крепкая, взгляд цепкий, жесткий. На Яну она смотрела как хозяйка на свою собственность.
– Повернешь назад – колеса прострелю, заодно и тебя тоже! – пригрозила она.
Валик молчал, медленно покачивался на широко расставленных ногах. На Яну он смотрел тяжело, с хитрым прищуром, как будто приценивался к ней.
– Я не хочу никуда ехать! – заявила она.
Ее пугали Валик и его дом, из-за которого доносился собачий лай, озеро, прыгнуть в которое можно было прямо из окна. В доме, высоко поднятом над землей на железобетонных столбах, можно было сгинуть, а в озере – утонуть. Во дворе здоровенная, злющая собака, здесь, за воротами, Валик с ножом и Лена со своей игрушкой.
– Тогда пешком.
– Что значит миллион за два часа? – спросила Яна, обеими руками вцепившись в рулевое колесо.
Автомобиль уже не казался ей уютным и безопасным, но в нем еще сохранилось тепло родной среды обитания, и она готова была держаться за него руками и ногами.
– Не бойся, Валик тебя трахать не будет, – сказала Лена и ядовито усмехнулась.
Она спокойно глянула по сторонам, давая Яне понять, что посторонних здесь нет и быть не может. Заступиться за нее некому. Никто не помешает Валику надругаться над ней прямо сейчас.
