Силы вернулись к ней вместе с выстрелом, эхо которого прокатилось над лесом, с шелестом цепляя листья и хвою. Где-то неподалеку вспорхнули птицы.
У Шеста с Ершом пистолеты были с глушителями. Яна видела это своими глазами. Значит, стрелял кто-то другой. Возможно, из ружья.
Громыхнул второй выстрел, и наступила тишина. Даже ветер от страха стих, и птицы пугливо замолкли.
Чуть погодя открылись ворота. Яна определила это по звуку. Автомобиль она не услышала, но увидела Элен, которая бежала к ней со стороны дороги.
Яна опустила голову, попыталась забраться под куст, но Элен ее заметила, подскочила к ней с ножом в руке и замахнулась.
От страха Яна зажмурилась, но Элен всего лишь срезала путы с ее ног. Руки развязывать она не стала.
– Давай, пойдем!
– Никуда я с тобой не пойду!
– Ты что, дура? Я тебя всего лишь грохну, а эти еще и… – Элен запнулась, но фразу все же продолжила, жестом все показала.
Яна уныло глянула на нее. Перед ней открывалась крайне неприятная перспектива. Если ей суждено умереть, то пусть ее убьет женщина.
– Давай! – Элен взяла ее за руку, помогла подняться и потянула за собой.
Она очень спешила, и оказалось, что не зря.
Только они сели в машину, как в глубине двора громыхнул выстрел. Пуля прошла в открытые ворота, прострелила заднее стекло и выбила правое переднее окно, едва не задев Яну.
– Жакан! – срывая машину с места, прокомментировала это событие Элен.
Яна обернулась и увидела Валика, который целился в них. Он покачивался, ружье дрожало в его слабеющих руках, на животе видно было красное пятно с чернотой посредине.
Валик выстрелил, но промазал. Пуля срезала ветку, которая упала в стороне от машины.
Автомобиль разгонялся, трясся и качался. Яне тяжело было наблюдать за Валиком. Руки, связанные за спиной, мешали ей сидеть прямо, но и назад смотреть было так же трудно. У нее не было опоры, голова и тело клонились вниз, и все же Яна продолжала держать Валика в поле зрения. Он кое-как преломил стволы, еле-еле вставил патрон в ствол, выронил из рук ружье и упал.
Машина вошла в поворот. Яна не смогла сдержать равновесие, повалилась на Элен и ткнулась головой в спинку водительского сиденья. В глаза бросился пыльный рюкзачок, лежащий на заднем сиденье. Уж не на него ли охотился Валик? Может, в нем находились деньги, за которым приезжали Шест и Ерш?
Яна с трудом оторвала голову от сиденья, левым плечом вжалась в спинку своего кресла.
– Повезло тебе, жакан мимо прошел, – сказала Элен, бросая взгляд в зеркало заднего вида. – А если бы в голову угодил? Валик Шесту полбашки снес, Ершу в грудь попал, так того метра на три вынесло. Я думала, он сальто крутанет.
– Это, по-твоему, смешно? – спросила Яна, зло, исподлобья глядя на нее.
– Валика жаль, он, похоже, не жилец.
– Ты его ограбила и теперь жалеешь, да? Это же его деньги! – Яна кивком показала на рюкзак.
– Да там кот наплакал, – сказала Элен и презрительно фыркнула. – Все на дом ушло.
– На какой дом?
– Тот, который он здесь построил. Раньше Валик делами всякими крутил, тачки угонял, все такое, устал, на дно лег. Думал, на всю жизнь хватит, а нет, деньги начали заканчиваться. Или закончили начинаться.
– Не смешно.
Яну тошнило от этой дешевой бравады, которую накручивала на себя Элен, да и от самой этой особы.
– Конечно, не смешно. Деньги должны были начать начинаться, а он пулю в живот схлопотал. Кстати, ты теперь дороже стоишь.
– Это ведь ты Антона убила.
– Представь себе, нет. Я его даже не ограбила.
– Не верю.
– Да мне как-то все равно.
– Тебя уже ищут.
– Подельники Антона. Я так понимаю, они на таких идиотках, как ты, зарабатывали. На видео снимали процесс. Может, и похищениями занимались.
– Они тебя не просто искали, но и нашли.
– Это плохо.
– И Кучин тебя найдет.
– Это хорошо. Кучин – мой любовник.
– Твой любовник? – Яна качнула головой, отказываясь верить этой патологической лгунье.
– Это я наняла Антона. Кучина хотела вернуть.
– Ты его вернешь, – сказала Яна и усмехнулась.
– Думаешь, он за тебя заступится? Нет, убьет.
– Ну да, конечно!
– Чтобы на него не подумали. Он же мог тебя похитить. Черт возьми!..
Яна и сама заметила внедорожник, который стоял на дороге, перегораживая им путь. Слева от машины кусты, справа – канава с водой. Эти препятствия не объехать. Надо куст вырубать или канаву осушать.
Элен выбрала вариант, близкий к первому. Она решила вырубить куст, но не топором, а самой машиной, сдала назад, разогналась и пошла напролом.
Ход резко замедлился, упругие ветки толкнули машину на внедорожник, послышался гул удара и скрежет метала.
– Что ты делаешь? – механически возмутилась Яна.
На кону стояла сама жизнь. На таком фоне машина не должна была волновать ее, но рефлексы из прошлого, спокойного времени давали о себе знать.
Ветки бились в лобовое стекло, листья закрывали видимость, двигатель истерично шумел, изо всех сил проталкивал машину сквозь тернии. Элен жала на газ, но скорость упала почти до нуля.
Машина уже должна была остановиться, когда ветки вдруг расступились, и сила противодействия обратилась в ноль. Скорость же, напротив, резко увеличилась.
В поле зрения появился еще один внедорожник, темно-серый «Шевроле». Элен не совладала с управлением и врезалась в него.
Яна не была пристегнута, к тому же находилась в крайне неудобном положении. Сила инерции приложила ее к передней панели, она больно стукнулась об нее плечом и головой, едва не сломала шею.
Сознания девушка не потеряла, но голова ее кружилась, взгляд заволокло туманом, в ушах звенело. Она не видела, как из машины вышли люди, не слышала, как открылась дверца, но почувствовала, как кто-то взял ее за руку и вытащил из машины. Ощущение было такое, как будто Яна вынырнула из морской глубины.
Толща воды перестала давить ей на уши, и она услышала возмущенный мужской голос:
– Зачем ты ее связала?
– Ты кто такой? – так же резко, но с заметной тревогой спросила Элен.
Головокружение не прошло, но туман перед глазами рассеялся. Яна увидела перед собой остроносого парня с тонкими, будто выщипанными бровями. Здоровяк с грубо отесанным лицом держал Элен за локоть. Кто-то третий взял за руку Яну, чтобы разрезать скотч, стягивающий ее запястья. Она спинным нервом чувствовала опасное движение ножа и с чувством облегчения вздохнула, когда оно прекратилось и руки обрели свободу.
