– Да, но вглубь копать не советую, – сказал Головняк и качнул головой, будто отказывался от задушевного разговора. – Хотя бы потому, что дело могут передать убойщикам. Тогда мы останемся без пряников.
– А еще почему?
– Если вопросов нет, то работаем по плану, – заявил Головняк, повернулся и вышел из кабинета.
– Да уж! – Кокошин тронул пальцем голову китайского болванчика, стоявшего у него на столе.
– Ну и что он там тебе говорит? – лениво спросил Игорь.
– То, чего Головняк сказать не мог.
– А чего не мог сказать Головняк?
– Почему Яну Егорову вчера так быстро отпустили? Папа ее позвонил. А у Елены Кирей такового нет.
– У нее папик есть, – заявил Игорь и нацелил на качающуюся голову острие карандаша.
– Папа у Яны на больших деньгах сидит. Мотыль хочет к нему пристроиться. Может, потому он и надавил на Нечадова, – предположил Кокошин.
– Мотыль? На Нечадова?
– Нечадову все равно, что три трупа, что два.
– Я бы так не сказал.
Игорь не спешил соглашаться. Вчера Нечадов убивал, можно сказать, защищаясь. А вот насчет Самохина, это уже злой умысел. За вчерашнее он получит солидный срок, а если прибавить этот случай, то выйдет пожизненное заключение. Сейчас Нечадову срочно нужны крепкие адвокаты, без которых он может навсегда остаться за решеткой. Кто предоставит ему этих защитников? Мотыль, пожалуй, может помочь и с этим, и со всем остальным, включая относительно комфортное существование в мире неволи.
– Однако вину он на себя взял, – сказал Кокошин.
– Может, она реальная, или же просто кто-то купил этого мужика.
– Или надавил на него.
– Отец Егоровой?
– Почему Егоровой?
– Так ты же сам с нее начал. У Яны Егоровой есть папа, а у Елены Кирей его нет.
– Да это я для затравки. В том смысле, что есть люди, против которых даже наше начальство бессильно.
– Мотыль?
– С ним еще можно справиться. Наверное.
– Лейтенант, выше нос! – заявил Игорь.
– Мы ведь не знаем, как далеко уходят связи Мотыля. Не зря же он пытался выйти на Егорова, а на кого-то уже оперся. Может, у него крыша в самом правительстве. Или еще выше.
– Выше не надо, – с самым серьезным видом сказал Игорь. – Остановимся на правительстве. Сейчас я подготовлю запрос, не состоит ли там некто Мотыль на особом счету, спрошу, кто у него крыша. Или мне лично в правительство съездить?
– Высоко очень. У тебя личный самолет есть? – тем же наигранным тоном спросил Кокошин.
– А рейсовый, обычный пассажирский, не подойдет?
– Пассажирский не дотянется, только личный.
– Из личного мне на ум приходит только моя голова. Кстати говоря, она у меня не казенная, и я не думаю, что из нее нужно выгрузить Самохина. – Игорь отложил в сторону папку с бумагами.
Убийство – дело серьезное и важное, но районный уголовный розыск занимается не только этим.
Кражи, грабежи, изнасилования. Таких дел в производстве всегда ой как немало. Чтобы текучка не заела, нужно работать, работать и работать – по плану оперативно-разыскных мероприятий, по поручению следователя и по своей личной инициативе. Еще, пока есть такая возможность, по списку собственных приоритетов.
Отец очень любил свою баню, чуть ли не через день совершал в ней ритуал Мойдодыра. Но пришли смутные времена, он переступил через себя, отдал свое святилище в пользование двум парням из личной охраны. Не было у него раньше своей свиты, а теперь вдруг появилась.
Яна стояла у окна и рассеянно смотрела на высокого светлолицего парня с густыми, четко очерченными бровями. Он неторопливо курил, посматривал по сторонам, заметил Яну, но виду не подавал, не останавливал на ней взгляд.
Все правильно. Если он и должен был охранять ее, то от кого-то, но никак не от самой себя. Тем более что убегать Яна не собиралась. Куда ей идти? Антона нет, Рома отдыхает с ее подругой, Кучину она не нужна. Хорошо бы самой на юг отправиться, но с кем? В общем, ей и дома неплохо. Относительно, конечно.
Яна закрыла окно, вышла на улицу, по дорожке, мощенной гранитной крошкой, дошагала до бани. Светлолицый парень уже не курил, но продолжал оставаться на месте и спокойно, без внутреннего переполоха наблюдал за ее приближением.
Яна не собиралась с ним знакомиться. Да, ей скучно было без общения, а парень довольно-таки симпатичный, но к романтическим отношениями она не стремилась. Просто ей нужно было дать ему о себе знать, предупредить его о возможных проблемах. Вдруг он думает, что им здесь бояться нечего и можно заниматься дуракавалянием?
– Куришь? – спросила девушка, остановившись.
Он выглядел молодо, но далеко не юно. Из окна не видно было мелких морщин возле глаз, а сейчас их можно разглядеть. В его правильных, выразительных чертах лица угадывалась матерость. Красивый парень, с чистой кожей лица, но в нем не было той тепличности, которая присутствовала, например, в том же Кокошине.
– Сейчас уже нет, – мягким густым голосом ответил он.
– Антон тоже курил. А его убили.
Из бани вышел молодой человек среднего роста, плотно сбитый, с насмешливой улыбкой и холодным взглядом. Яна уже видела его и обратила внимание на белое пигментное пятно на правом виске. Оно его не портило, но и не украшало. Черты лица грубоватые, глаза асимметричные, нос крючком, рот кривой. Внешность скорее отталкивающая, нежели располагающая.
– Его Сергеем зовут, – сказал он. – Этого парня никто не убьет.
Яна сухо глянула на него, давая понять, что все видит и слышит. Но слова ему она все же не давала, он должен был это понимать.
– А у блондина были такие же густые брови, – глядя на Сергея, сказала Яна.
Тот вскинул брови, выражая легкую степень удивления. Мол, какой блондин? О чем это вы?
– Его тоже убили. Вчера. На моих глазах.
– Да, мы в курсе насчет того, что вчера под Киржачом была какая-то заварушка, – сказал плотно сбитый парень. – Меня, кстати, Юра зовут. – Он беззастенчиво протянул Яне руку.
Она не хотела пожимать его ладонь, но ей пришлось это сделать. Яна и сама не поняла, как это вышло. Как будто кто-то внушил ей, что по-другому нельзя. Ладонь у Юры была сухая, жесткая, как мелкозерная наждачная бумага.
– Яна.
«У Сергея рука должна была быть куда мягче», – подумала она, но он руки ей не подал.
– Так кого там вчера убили? – спросил Юра.
Он тоже достал сигарету, но закуривать не спешил, стоял и мял ее в пальцах.
– Многих вчера убили, – сказала Яна.
– А сегодня могут убить нас. Ты это хотела сказать? – Юра поднес сигарету к носу и понюхал ее так, как будто это была спинка сушеного леща.
