– А кому?
– Так, внимание! – Головняк громко хлопнул в ладоши, но так и оставил руки собранными в замок. – Занимаемся своими делами! Никаких Егоровых! – Он вышел из кабинета широким шагом, но дверь за собой закрыл тихо.
– Ты что-нибудь понимаешь? – Игорь перевел взгляд на Кокошина.
– Егорову все равно, кто убил Самохина. Но вот когда пропала дочь!..
– Вместе с женихом.
– Вчера жених, а сегодня – враг. Возможно, Яна знает, кто убил Самохина.
– Элен знает.
– Да, она знает.
– Еще ей известно, куда мог уехать Кучин. Сколько она с ним жила?
– Вот!.. – Кокошин как подстреленный вскочил со своего места. – Это мы у нее и узнаем!
– А доедем? – спросил Игорь.
Как бы Головняк их по пути к больнице не завернул назад.
– Не понял.
– Не спеши выполнять приказ, его отменят! – прописной истиной ответил на это Игорь.
– Если очень поспешим, то не успеют, – заявил Кокошин и стремительно вышел из кабинета, оставляя за собой завихрение в пространстве.
Игорь не стал ждать, когда этот воздушный поток рассосется, поплыл по нему как по течению.
Яичница-глазунья, яичница-болтунья, омлет, запеканка.
Яичница может быть с зеленью, помидорами, обжаренным луком и беконом, на сале, постном или сливочном масле. В нее можно добавить все, что душе угодно, вплоть до ананаса.
– Давай интернет, я тебе кучу рецептов выпишу, – сказала Яна, нанизывая на вилку кусочек колбасы деликатесного блюда собственного приготовления.
– Яичницы? – насмешливо спросил Кучин.
– Извини, но со мной только она. Не нравится – ищи другую жену.
– Или кухарку, – заявил он.
– Ты собираешься спать с кухаркой? – осведомилась Яна, давая понять, что ненавязчиво шутит.
– Нет, я собираюсь спать с женой.
– И каждый день на завтрак есть яичницу?
– Меня ты уговорила. А себя? Ты обещаешь быть верной женой?
– Я подумаю об этом.
Кучин, конечно, не подарок, но Яну он уже больше не раздражал и даже не напрягал. Она уже четвертый день жила с ним под одной крышей. Спали они в разных постелях, но и сбежать она не пыталась. Ей хотелось выход в интернет получить, но Кучин отрезал ее от внешнего мира, можно сказать, поместил в безвоздушное пространство.
Однако жизнь не остановилась, просто окрасилась в новые цвета. Яна уже почти привыкла к этому, вчера приготовила завтрак, сегодня постаралась удивить Кучина. Он остался доволен, и она с удовольствием приписала это собственным заслугам. Оказывается, ей даже приятно было, когда ему хорошо. Так Яна и привыкнет к совместной жизни, возможно, даже расстроится, если Кучин откажется от нее.
– Мне нужен точный ответ.
– Прямо сейчас?
– Я понимаю, мое предложение стало для тебя сильнейшим стрессом, ты заметалась, попала в зону турбулентности, тебя выбросило на Самохина. Ты повела себя глупо. Если останешься со мной, то у тебя должен быть только я и больше никого. Ты меня понимаешь?
– Понимаю, – ответила Яна.
Он мог ставить вопросы ребром и решать их жестко и бескомпромиссно, поссорился с ее отцом. Кучин был полон решимости сделать ее своей женщиной. Она это понимала, но уже не хотела сопротивляться. Ей даже нравилось с ним. Он вовсе не был похож на похитителя, и возраст его совсем не портил. Видный, интересный мужчина, опрятный, душистый, гладко выбритый. Можно даже сказать, комфортный. Жесткий, резкий, решительный, но именно поэтому Кучин мог избавить Яну от житейских проблем. Фактически она была похищена, родители переживали, но ее почему-то это мало волновало. Само присутствие Кучина наполняло ее спокойствием.
– Но я не какая-то там, умею быть верной, – сказала Яна, завороженно глядя на него.
– Надеюсь.
– Надо не надеяться, а верить и знать.
– Хорошо, – произнес он.
– Ты мне не веришь? – спросила Яна.
– Сделай мне кофе.
Кучин попытался сменить тему, но Яна уже завелась:
– Ты мне не веришь! А вот я возьму да поверю!
– Кому?
– Элен! Она мне сказала, что это ты Антона нанял! Теперь я ей почему-то верю!
– Все, хватит. – Кучин поднялся со своего места, подошел к ней и мягко, почти невесомо положил руку на ее плечо.
– А вдруг ты его на самом деле нанял? – успокаиваясь, спросила она. – Чтобы проверить меня.
– Не нанимал я его и не убивал, – произнес Кучин, прижал ее спиной к своему животу и замер.
В груди у Яны все замерло в приятном томлении. Его близость волновала кровь, а в большем Яна и не нуждалась. Пусть обнимает ее и дальше, но если вдруг даст волю своим рукам, то она обругает его и скроется в своей комнате. Не надо ей от него пылкой страсти!
– Точно не убивал?
– Да нет же! – Кучин тонко чувствовал ее, не пытался перейти грань, стоял, не шевелился, мягко прижимал Яну к себе.
Она захмелела в этих его теплых, но небурлящих объятиях и вдруг неожиданно для себя сказала:
– А надо было.
Может, она и любила Антона, но не поклонялась ему, знала, какое он ничтожество.
– А если я собирался?
– Но тебя опередили, – вспомнила она.
– Опередили.
– Кто?
– Какая разница?
– А ты знаешь?
– Может быть.
– Скажи!
– Не могу.
– Ты дал слово?
– Вроде того.
– Но мне же ты можешь сказать? – раззадорилась вдруг Яна.
Не так уж и важно, кто убил Антона. Сейчас ее больше интересовала сговорчивость Кучина. Если он желал на ней жениться, то должен был пожертвовать своим словом, данным кому-то, раскрыть секрет. Она очень хотела, чтобы Кучин это сделал. Даже больше из вредности, чем из любопытства.
– Не могу.
Яна оттолкнулась от Кучина, вскочила с табуретки, повернулась к нему лицом и обвила руками его шею.
– Если скажешь, я вся твоя! – с озорным вожделением пообещала она.
Почему бы ей и в самом деле не погрузиться в омут с головой? Не так уж и мало в нем чертей. Она уже сейчас готова была потерять рассудок.
– Может, и не было никакого слова? Вдруг я ничего не знаю? – сказал он.
– Тогда это ты убил Антона.
– А если я?
– Из-за меня?
Если Денис такой жестокий, что может убить человека, то почему бы ему не показать свою решимость и силу в действии? Убивать никого не надо, а вот развить ураганный порыв, подхватить Яну на руки, перенести туда, где от сильных чувств срывает крышу.
