– Иди в дом! – резким тоном потребовал он.
Сдернуть все покрывало Яна не смогла, но все же поняла, что находилось под ним. Мама укрывала два человеческих тела, упакованных с помощью скотча в полиэтиленовую пленку.
– Что это? – истерично спросила она.
– Да тише ты! – Отец ладонью закрыл ей рот.
Его трясло не столько от возмущения, сколько от страха.
– Яна, пожалуйста! – Мама умоляюще посмотрела на нее. – Я и сама еле живая!
Яна все поняла и даже догадалась, как отец и мама могли справиться с Юрой и Сергеем.
«Сначала они их усыпили, а потом уже произошло все остальное. Мама пыталась усыпить и меня, принесла стакан с водой, в котором растворена была таблетка. Как же так? Почему мои родители такие чудовища?» – подумала девушка и дернулась, пытаясь вырваться, но отец держал ее крепко.
– Яна, пожалуйста! – От страха и волнения мама заплакала, и дочь немного успокоилась. Отец почувствовал это и даже ослабил руку, которой закрывал Яне рот.
– Пойми, по-другому нельзя! Если бы мы не покончили с ними, то они убили бы нас! – сказал он.
Яна закивала, давая понять, что ее можно отпустить. Возмущение до сих кипело в ней и брызгало раскаленным паром, но она знала, что кричать не станет.
– Они не оставили нам выбора, – вытирая слезы, сказала мама.
Яна опять кивнула, соглашаясь молчать. На этот раз отец ее отпустил.
– Я с вами! – негромко, но решительно заявила она.
Дочь не могла оставить маму наедине с чудовищем, которое называлось ее отцом.
Мама села за руль, Яна тоже устроилась впереди, а отец поместился сзади, бедром прижался к голове трупа.
Открылись ворота, машина выехала со двора. Яна глянула на отца, который лихорадочно озирался по сторонам. Ему было очень страшно. Но девушка не очень-то хотела его щадить.
– Это ведь ты убил Антона! – заявила она.
– Яна, прекрати! – взывая к милости, простонала мама.
– И Кучина ты убил!
– Кучин сам виноват! – снова за отца ответила мама.
Но Яна на нее даже не глянула и добавила:
– А Сергей с Юрой могли тебя сдать!
– Да, могли! – не стал отрицать отец. – И тогда все!
– Что все?
– Мне тюрьма, а вам с матерью – нищета!
– Маму не впутывай в свои дела! – заявила Яна.
Да ведь отец уже сделал это. И жену впутал, и дочь. Сейчас они вместе вывозят трупы из своего дома, творят беззаконие.
– Скажите, что это мне снится! – Яна с силой надавила пальцами на виски.
– Это сон, – сказал отец. – Когда-нибудь ты проснешься и все забудешь.
– А если я пойду в полицию и все расскажу? Убей меня сразу! – Яна зло глянула на него.
– Наташа, останови машину!
– Зачем? – спросила мама.
– Пусть она идет в полицию, – сказал отец, роняя голову на грудь.
– Не надо в полицию! – выкрикнула мама, срываясь на истерику.
– Значит, надо.
Яна заерзала в кресле, скрестила руки на животе. Все, уговорили, никуда она не идет и никому ничего не говорит. Пусть все будет так, как будет.
Далеко ехать им не пришлось. Сразу за поселком находился лес, там машина и остановилась.
– Мы обязательно обо всем поговорим, – примирительным тоном сказал отец. – Ты обязательно все поймешь.
Яна кивнула. Ей очень многое нужно было сказать отцу, он должен знать, что о нем думает дочь. Но сейчас не время выяснять отношения. Трупы – это тюрьма и конец всему. Дом конфискуют, благополучную молодость отберут. В лучшем случае Яна станет такой, как все. А в худшем…
Она знала, что быть как все не страшно, и готова была сказать об этом отцу. Но потом, когда трупы будут преданы земле и грозовая туча, нависшая над семьей, исчезнет за горизонтом. Яна обязательно поговорит с отцом, но при ярком солнце. Сейчас она должна помочь своим родителям.
Яму рыть им не пришлось, она уже была готова заранее. Мама подогнала машину прямо к ней, отец вывалил в нее из багажника трупы. Осталось только закопать их. Лопата валялась здесь же, в кустах.
Отец торопился, работал быстро, превозмогая усталость. Остановился он лишь после того, как сровнял землю над безымянной могилой. Мама принялась укладывать дерн, куски которого свалены были в кучу. Яна присоединилась к ней.
Отец все еще тяжело дышал, когда они закончили. Яне от усталости не хватало воздуха.
– Все? – спросила мама, обращаясь к отцу.
– Все, – ответил ей знакомый мужской голос.
Яна вздрогнула от страха, развернулась на деревенеющих ногах и в свете луны увидела старшего лейтенанта Горелова. Кокошин стоял рядом с ним и смотрел на Яну с чувством, близким к презрению.
– Теперь давайте все обратно! – распорядился Горелов и злорадно усмехнулся.
– Старлей, откуда ты? – не своим голосом пробормотал отец.
От усталости, помноженной на ужас происходящего, он едва держался на ногах.
– Да с луны свалился.
– Давай договоримся. Сколько ты хочешь? Миллион, два?
Горелов и Кокошин одновременно мотнули головами.
– Пять миллионов! – не сдавался отец. – Долларов!
– Пять миллионов было бы в самый раз, – сказал Горелов. – Только вот у нас проблема. Я уже вызвал сюда наряд.
Кокошин кивнул, подтверждая его слова, скривил губы и с презрением глянул на Яну. Не думал он, что эта девчонка такая дрянь. Но ведь и она была лучшего мнения о себе.
Дверь в собачник полицейского «уазика» открыл сержант, а руку Егорову подал Игорь.
– Прошу!
Егоров глянул на него с угрозой, зло, исподлобья, но ничего не сказал, от предложенной помощи отказался молча.
Вслед за ним к машине подошла его жена.
– А вы куда? – Игорь повернулся к ней лицом.
– Как это куда? Я тоже принимала участие во всем этом.
– Никто из нас ни в чем не участвовал, – заявил Егоров.
– Никто? – Игорь усмехнулся.
Он знал, с кем имел дело, конечно же, понимал, что Егоров будет крутиться как уж на сковородке, попытается соскочить с нее. Но это уже потом. Сегодня Игорь вместе с Кокошиным будет праздновать успех.
Ведь они не искали доказательств против Егорова, даже вполне искренне предоставили ему шанс выйти сухим из воды, хотя и предполагали, что у него возникнет желание избавиться от своих сообщников, чтобы окончательно замести следы. Поэтому опера и взяли Егорова под наблюдение, хотя никто не ставил перед ними такой задачи.
