– Ну, не преступника…
– Но вопросы будут!
– Вопросов и без того много. И давай искать на них ответы, – сказала Рита. И тут же постановила: – Молча!
Ответы на вопросы могли потребовать уже сейчас. Навалятся полицейские, заломят руки, Олегов ткнет Мишу носом в собственную глупость… Беда, вернее, очередная ее волна могла нагрянуть в любой момент. Машина катила по дороге, медленно удаляясь от реки. Текущий момент убаюкивал Мишу, он хотел надеяться на лучшее, но тревожное ожидание не давало ему покоя.
А дорога вывела на кукурузное поле, свернула в подсолнечник, а затем, забравшись на пригорок, снова нырнула в речку. Рита с разгона взяла брод, свернула влево и пошла на юг – в обратном направлении, но по другому берегу реки.
– И куда мы едем?
Мише даже лень было сверяться с картой. Все равно куда ехать, хоть на воюющий Донбасс, если мимо поста удастся проскользнуть.
– Мы едем, едем, едем…
– Почти приехали, – усмехнулся Миша.
– Смотри, дорога! – обращаясь к Любе, сказала Рита.
И свернула на заросшую травой грунтовку, которая вела под уклон в пышные ивовые заросли у самой реки. Деревья возмутились столь внезапному вторжению, их тонкие упругие ветки сердито захлестали по кузову, но Рита продолжала ехать, пока не остановилась на маленькой полянке у самой воды.
У Миши возникло ощущение, будто они оказались в гигантском шалаше. Ивы и вербы плотно обступали их со всех сторон, солнце с трудом пробивалось сквозь пышные кроны. И речка в этом месте широкая, а возможно, и глубокая. Отличное место для купания, настоящий оазис посреди степи. С одной стороны – это хорошо, а с другой – не очень. Где-то недалеко поселок, наверняка местные протоптали сюда дорожку, а любопытные взгляды им сейчас ни к чему. Но пока что на полянке, кроме них, никого не было.
Первой из машины вышла Люба.
– Трава какая… – донеслось до Миши.
Он тоже вышел и оценил траву – мягкую, сочную, почти не тронутую ногой человека. Коровью лепешку Миша увидел, а человеческого дерьма – нет. Даже просто мусор не валялся.
– Здесь бы палатку разбить, – сказала Рита, захлопнув за собой дверь.
– И матрас. На воде загорать, – пояснила Люба.
На полянку солнечные лучи пробивались с трудом, а на воде тени почти не было.
– Здесь мороженое не продают, и пиво тоже, – мрачно усмехнулся Миша.
На полянке можно было разбить лагерь. И за продуктами в поселок съездить не проблема. Но нельзя же здесь прятаться вечно.
– И баланду не носят, – сказала Рита.
– Меня самого к баланде принесут. Если найдут.
– Если маячка нет, не найдут, – качнула головой Люба.
– А если есть? – спросила Рита. – Олегов же нас как-то нашел.
– По камерам… На дорогах видеокамеры, а номер машины он знает. И меня по фамилии назвал… – вспомнил Миша.
– Здесь камер нет, – улыбнулась Рита.
– И фамилию мы тебе сменим, – разыгралась Люба.
– Очень смешно, – косо глянул на нее Миша.
– Ты давай в порядок себя приводи, а мы в магазин сходим… – сказала Рита. – Пока не жарко.
– В смысле, съездим, – поправила ее Люба.
– Да нет, сходим. Если камера, номеров у нас нет.
– Ну почему нет? – Миша ощупал на себе воображаемые груди.
И Любы один номер бюста, у Риты другой.
– Шутишь? – усмехнулась Рита. – Это хорошо, что ты шутишь.
Судя по карте, ближайший населенный пункт находился в четырех-пяти километрах. Не близко, но чем дальше от людей, тем лучше.
Люба не хотела идти пешком, но Рита умела уговаривать. Они ушли, а Миша занялся машиной. Обследовал весь салон в поисках шпионских штучек, но ничего такого не нашел.
Затем он искупался в приятно теплой воде, переоделся. И приготовил все для чая: кипятильник с вилкой для прикуривателя, печенье, конфеты, сахар, но сам ни к чему не прикоснулся. Вот вернутся девчонки, тогда.
Но Рита с Любой всё не возвращались, а Мишу разморил сон. Солнце поднималось все выше, но шатер из деревьев справлялся с ним – и на полянке приятная прохлада, и в машине. Миша прилег на полку, попробовал отключить голову, но тревожные мысли долго не давали покоя. И все же, в конце концов, он отрубился.
Разбудил его шорох шагов по траве – кто-то подходил к машине. По времени это могли возвращаться его девчонки, но шаги для них слишком тяжелые. Впрочем, они могли под завязку загрузиться продуктами. Если так, то Миша просто обязан им помочь.
Он сорвался с лежака, выскочил из машины и оторопел, увидев перед собой черноглазого парня с аккуратной бородкой. Глазки маленькие, лицо широкое, нос крупный, а кулак быстрый и тяжелый.
Миша еще не рассмотрел парня, а уже познакомился с кулаком.
Сильный удар в подбородок сбил его наземь.
Ощущение было такое, как будто голова, оставаясь на шее, перевернулась макушкой вниз, но Миша все равно попробовал подняться. Сильный удар по ногам снова опрокинул его на спину.
К парню с бородкой присоединился здоровяк с массивной, сильно выпирающей челюстью. Он легко перевернул Мишу на живот, завел руки за спину. И надел наручники, но не металлические, а, судя по ощущениям, пластиковые. И не защелкивал он браслеты, а затягивал.
– Что, больше никого нет? – спросил чей-то незнакомый голос.
– Бабы с ним были, – отозвался здоровяк.
– Бабы где? – Парень с бородкой ударил Мишу ногой по ребрам.
У полицейских вполне могли быть пластиковые стяжки вместо наручников, но вряд ли он имел дело с представителями закона. Уж очень тупой разговор для образованных людей.
– Менты их увезли, – соврал Миша.
Скорее всего, это были те самые люди, которые стреляли в Олегова, едва не убив его самого.
– Куда они их увезли? – спросил парень с бородкой, бесцеремонно наступив Мише на голову.
В одну ноздрю залезла трава, а в другую забрался муравей, запахло кровью.
– Ну, не знаю… Мы с Олеговым ехали, а навстречу менты, три машины. Две машины дальше пошли, ну, с Олеговым, а третью для нас оставили. Девчонок посадили, а я прыг в машину и бежать…
– И не догнали?
– Сам удивляюсь.
– Ты еще больше удивишься, когда мы тебе башку прострелим.
– Не надо башку!…
– Печатка где?
– С рубином?
– С рубином!
– А героин?
– И героин… Но сначала печатка.
– Смешно.
– Чего?! – Бородатый надавил на голову с такой силой, что затрещали черепные кости.
