– В каком кейсе?
– Олегов говорил, что наркота в кейсе была. И наркота, и печатка. Но кейса я в глаза не видел. Смит подложил нам только героин. В черном пакете. А кейса не было. И печатки тоже… Кейс у Славика! И печатка у него.
– А где Славик?
– Мы ехали за героином, Славик ехал за нами. У Славика сломалась машина, он остановился, а мы дальше поехали…
– Где сломалась?
– Ну, в дороге… Может, он ее уже починил… Может, за Смитом поехал…
– Помогите! – закричала Рита.
Миша отчетливо услышал ее голос. И на этот раз никто не затыкал ей рот.
– Здесь побудь!
Седой ударил в живот, как будто хотел убить. Мишу скрутило в бараний рог, а бандит пошел на крик – через кусты, к реке. Возможно, собирался присоединиться к своим дружкам, от которых искала спасения Рита.
Их, этих дружков, могло быть двое и даже трое, а Миша со связанными руками не справился бы и с одним. И все же он должен был спасти Риту.
В этом порыве он смог даже подняться. Боль в животе клонила его к земле, но все же он пошел по следу седого.
А Рита, как оказалось, находилась совсем недалеко. Она стояла привязанная к дереву, ствол которого клонился к воде, а седой наотмашь хлестал ее по щекам. Рот у нее заклеен был пластырем, она могла только мычать.
Седой был один, без поддержки, но Миша все равно не видел для себя шансов. И все же продолжал бежать. Седой услышал его, повернулся, но Миша был уже совсем близко. Он с разгона боднул бандита в живот, поскользнувшись при этом.
Но поскользнулся и седой. Он попробовал ухватиться за дерево, но под руку попалось плечо Риты. А она дернула этим плечом, рука сорвалась, Миша же продолжал толкать.
Если бы Миша и захотел, он бы не смог остановиться. Ноги скользили по мокрой глинистой земле, и равновесие он мог сохранить лишь только тыкаясь в живот седому. Но тот падал, заваливаясь назад.
Седой не смог найти точку опоры, поэтому вцепился в Мишу, и они вместе соскользнули с берега в речку. А там из воды выглядывали камни, об один седой и стукнулся головой.
Но седой не убился, он всего лишь потерял сознание. Бандит мог очнуться в любой момент, Миша это понимал, поэтому навалился на него всем телом, заталкивая под воду.
Седой вдохнул в себя воду, но именно это и привело его в чувство. Он попытался оттолкнуть Мишу, ему пришлось проявлять чудеса изворотливости, удерживая бандита под водой. Он извивался змеей, давил головой на голову, толкался, брыкался, сам нахлебался воды, но своего добился.
Седой затих, тело его попало в течение, а вместе с ним поплыл и Миша. Руки у него стянуты были за спиной, плавник на ногах еще не отрос, он с трудом вернулся на спокойную воду и еще какое-то время карабкался к Рите по скользкой глине.
До Риты он добрался, а дальше что? На руках у него пластиковые стяжки, Рита связана. Она мычала, мотала головой, требуя внимания, но Миша ее не понимал. Голова жутко болела, из носа вытекала вода, глаза резало изнутри.
Наконец, до него дошло, что у Риты свободны кисти рук. Она сжимала и растопыривала пальцы, пытаясь ему это сказать.
Миша повернулся к жене спиной, кое-как пристыковался наручниками к ее руке, скотчем примотанной к дереву.
Кисти ее рук свободны были лишь относительно, Рите пришлось постараться, чтобы просунуть палец под узел, но ослабить она его не смогла. Цеплялась, тянула, но палец каждый раз выскальзывал из-под пластиковой полоски. А ему каждый раз приходилось пристраиваться снова.
Миша устал, ноги подкашивались и, в конце концов, перестали держать тело. Он стал падать, а Рита держала его пальцем за наручники. Он потянул за собой ее руку, она громко замычала от боли, но узел за спиной вдруг стал ослабляться. И на землю Миша падал уже со свободными руками.
Рита кривилась от боли, грешным делом, он решил, что оторвал ей палец. Но, как оказалось, лишь содрал ей ноготь.
Как это ни странно, в кармане оказались ключи от машины. Миша доставал их, а Рита мычала и мотала головой. Она хотела ему что-то сказать, и, похоже, в резком тоне.
– Сейчас, любимая, сейчас!
Ключ резал склеенные ленты как тупой нож – с трудом, но уверенно. В конце концов, он развязал Риту, и она уже сама сорвала пластырь, которым был заклеен ее рот.
И первым делом она прилепила этот пластырь ему к щеке.
– А сразу нельзя было рот расклеить?
– Да как-то не доехал… – честно признался Миша.
– А ключи у тебя?
– У меня.
– А машина?
– На месте… Я, кажется, человека убил, – сказал он, сквозь кусты глядя на реку.
Тело седого лежало на отмели, вода не могла уже нести его дальше.
– Ты, кажется, назвал меня любимой? – взбудоражилась вдруг Рита. – Я не ослышалась?
– Назвал?
– Назвал.
– И ты услышала.
– Услышала.
– Потому что молчала… – Миша содрал со своей щеки полоску скотча, выразительно глядя на жену.
Но та с улыбкой качнула головой. Не надо заклеивать ей рот, она и без того будет внимательной. И услышит, если он снова назовет ее любимой.
– За Любкой надо ехать! – Рита потянула его к машине.
– Куда?
– А ты не знаешь?
Оказалось, что Любка повезла бандитов к наркотикам. Пока Миша валялся без сознания, они решили, что печатка находится там.
– А печатки там нет! – сказала Рита. – Они ее убьют!
– А их кто должен убить? – спросил он.
– Как это кто?! – Она в недоумении глянула на него.
Конечно же, бандитов должен был убить Миша, других вариантов просто быть не могло.
– Из пальца?
Миша помнил, как топил седого, и под пиджаком у него прощупывался пистолет. Но тогда у него были связаны руки, а сейчас они свободны. И в воду лезть не обидно, потому как все равно мокрый с ног до головы.
Ногу повело на скользкой глине, Миша не смог удержать равновесие и шлепнулся в воду, локтем больно стукнувшись о камень. Но злиться он не спешил. Если бы не столь сложный спуск, он бы ни за что на свете не одолел седого. И сейчас бы сам лежал на воде мордой вниз.
Сначала он шел – ногами по скользкому дну, затем поплыл. Добрался до трупа, без всякой брезгливости ощупал его, вынул из кобуры пистолет и запасную обойму к ней. Кобура пластиковая, пистолет – немецкий «Вальтер». Миша заглянул в ствол, осмотрел патроны в обойме. Боевой пистолет, не пневматический. Но сможет ли он убить? Рука, может, и не дрогнет, но хватит ли умения? В армии он не служил, в пейнтбол играл редко…
Труп лежал на мелководье, и его легко можно было заметить с противоположного берега, поросшего хлипким кустарником. Зато с другой стороны – пышный ивняк.
