– Он уже сделал тебе предложение?
– Почти.
– Почти не считается, – заявил Малахов.
Стелла лукаво усмехнулась, глядя на него, подошла к нему, мягко положила руку ему на плечо и спросила:
– Ты и правда на это надеешься?
– Когда он почти сделал тебе предложение?
– Позавчера. Вечером. Позвонил, хотел поговорить, я ему нагрубила, бросила трубку. Не мог он в тебя стрелять.
– Нет?
– Не в том он был настроении. Я не чувствовала почву под его ногами.
– Ты не чувствовала?
– Я знаю, когда он может что-то сделать, а когда нет. Вчера не мог. Да и позавчера тоже, сломался после всего, что ему досталось. Когда-нибудь срастется обязательно, но не сейчас. Хотя это, конечно, мое субъективное мнение. А нахамила я ему зря. Может, мне извиниться надо?
– Это не ко мне.
– Да, но ты же можешь устроить нам свидание.
– Я могу устроить ему свидание с Юлией Завадской.
– А если он будет жить со мной?
– Что ты можешь сказать о Завадской?
– Красивая она, но овечка. А Сажину нужна королева!
Малахов усмехнулся, глянул на Стеллу с восторгом, пусть и ироничным. Высокого же она о себе мнения.
– Ты и сам прекрасно знаешь, кто из нас двоих королева! – На этот раз она положила ему на плечи обе руки и через глаза заглянула в душу.
– Из вас двоих?
– Я на мисс мира не претендую, но не буду возражать, если ты меня выдвинешь. Или Сажин. – Стелла вдруг оттолкнула его от себя, повернулась к бару, снова взяла бутылку. – Я ничего не знаю и сказать не могу. Ты зря ко мне пришел. Можешь уходить!
Артем качнул головой. Не хотел он уходить от Стеллы, тянуло его к ней. А она только и ждала, чтобы он прилип к ней окончательно. Стелла обязательно откликнется на его поцелуй, нужно только подойти и предложить, а там закрутится, завертится.
Но не мог он подойти к ней. Дело тут было даже не в Улехове. Нельзя было поднимать эстафетную палочку, оброненную им, но Артем уже созрел для этого.
Можно даже сказать, морально разложился или был близок к этому.
Проблема состояла в том, что к Стелле он пришел под предлогом служебной необходимости, который просто не имел права переводить в плоскость личных отношений. Тем более в такую плоскость, на которую мог уложить Стеллу.
– Может, все-таки подумаешь, что-то скажешь?
– На неделе заходи!
– Зайду, – сказал Малахов.
Он уже был в прихожей, когда вслед ему донеслось:
– Смотри, не опоздай!
Артем пожал плечами, закрывая за собой дверь. Может, оно и к лучшему, если вдруг Стелла выйдет замуж и станет для него недосягаемой. Она очень нравилась ему как женщина, у него кружилась голова от сильных чувств, но все же без нее можно было жить. Во всяком случае, пока.
В мыслях о Стелле подполковник полиции и не заметил, как добрался до места, уже в отделе заставил себя встряхнуться и осознать свою уязвимость. На него покушались вчера, значит, могут выстрелить и сегодня, а он ходит по городу один, без охраны, да еще и с потерянной головой. Нельзя так.
Встретил его майор Яхонтов со своей подленькой улыбкой и злым языком. Малахов презирал этого склочника, но вынужден был его терпеть. Яхонтову оставалась всего пара месяцев до двадцати лет выслуги. Как только срок выйдет, так сразу рапорт на стол. Если, конечно, до этого не произойдет ничего из ряда вон выходящего. И с Яхонтовым такое могло случиться, и с ним самим.
– Товарищ подполковник, у вас новый заместитель появился, – заявил майор, растопырил пальцы перед своей грудью и показал пятый-шестой размер женского бюста. – По душевной части!
Малахов смерил его пренебрежительным взглядом, а спрашивать ничего не стал. Сам как-нибудь разберется.
Оказалось, что Яхонтов говорил о Любе Штановой, которая, что называется, захватила «языка». Задержанный Жаров находился в камере, а Павлов занимался самой Любой.
Малахов зашел к нему в кабинет.
– Что тут у вас? – спросил он, жестом удержав Павлова на месте.
Зато Люба поднялась со стула, уперла руки в бока, сверкнула взглядом и заявила:
– А у нас тут некоторые не верят в то, что на вас, Артем Иванович, покушались!
– Люба, не наговаривай! – возмущенно протянул Павлов. – Ты не на рынке!
Люба резко развернулась к нему и спросила:
– А чем тебе рынок не нравится?
– Да нравится мне рынок! Но семечки – это не зерна истины!
– Не зерна? А почему я после этих зерен в тир побежала? Думала, что убивать кого-то будут! Артема Ивановича или… – Люба хмыкнула. – Нет, дружок, не волнуйся. Тебя убивать не за что.
– Хочешь сказать, что это Жаров стрелял? – спросил Артем.
– Но ведь стреляли же! Значит, я не ошиблась!
– Не ошиблась. И жизнь мне спасла.
На столе у Павлова зазвонил телефон, он взял трубку, выслушал собеседника, с усмешкой глянул на Любу и произнес:
– Ну вот, что и требовалось доказать. В момент покушения Жаров находился на рынке, в ларьке у своей знакомой. Женщина это подтверждает.
– Какая знакомая? – не сдавалась Люба. – Там каждая первая знакомая – проститутка!
– Не знаю, чем они там занимались, – заявил Павлов. – Но уточню, если надо будет.
– Как знакомую зовут? Фамилия, имя, отчество?
– Ты сама ее допросишь? – весело, но с какой-то опаской спросил Максим.
– Допрашивать не буду, а на чистую воду выведу!
– Так, спокойно. – Малахов мягко положил руку Любе на плечо. – С чего ты взяла, что Жаров стрелял в меня?
– Я пока не знаю, с кем он там разговаривал. Жаров спросил его, а тот ответил, что, если не выживет, значит, судьба такая.
– Кто не выживет?
– Не знаю. Но если не выживет, значит, убивали.
– Убивали или только собираются? Может, Жаров уже кого-то убивал?
– Я подумала, что они пока только собираются убивать, – ответила Люба и нахмурилась.
– А если уже?
– Я не подумала.
– А ты что скажешь? – Малахов строго посмотрел на Павлова.
– Я считал, что Жаров мог говорить о чем-то таком, что уже случилось, но как-то не подумал, что о Ропотовой.
– Да, он мог говорить о ней, – сказал Малахов.
– Если не выживет, значит, не судьба.
– Или судьба. Что Люба их подслушала. Я так понял, ты допрашивал Жарова?
– Да так, на ходу, можно сказать. Надо будет поплотней с ним поработать.
