– Может, он чем-то был встревожен, говорил вам, что ему кто-то угрожал?
– Насчет угроз не знаю, но если честно, на работе у него что-то не ладилось. Что именно, не могу сказать. Может, дорогу кому-то перешел, – проговорила Виктория Матвеевна.
– Кому?
– Не знаю. Может, Антонову, – совсем тихо сказала женщина.
– Игорю Яковлевичу? – без особого удивления спросил Максим.
Он уже знал, что Карпухин Валерий Макарович заведовал комитетом по земельным ресурсам. В общем-то именно поэтому Павлов лично прибыл на место возможного преступления.
– Ну да, Игорь Яковлевич, глава нашей районной администрации.
– Сын ваш там работает.
– Только вы не подумайте, что это связано с чем-то незаконным! – поспешила заверить его женщина.
– Даже в мыслях не было. – Максим едва сдержал усмешку и окинул взглядом дом, возле которого стоял.
Дом у Карпухина что надо, такой на обычную зарплату не построишь. Если только сто лет откладывать, не оставлять даже на пропитание.
– Нет-нет, мой Валера – исключительной честности человек! – Для большей убедительности Карпухина приложила руку к груди.
– А дом на кого оформлен?
– На меня.
– Любящий сын! – Максиму снова пришлось сдерживать усмешку.
– Он и себе дом собирался строить.
– Это интересно.
– Участок на берегу Савельевского озера присмотрел.
– Где именно?
– Да уже все равно. Антонов этот участок себе забрал, фазенду там построил… Баб водить! – немного подумав, съязвила Виктория Матвеевна.
– Из-за этой фазенды и возник конфликт?
– Утверждать я не могу, не берусь. Но все может быть. Валера у меня человек честный, скромный. Он о многом не говорил, мне приходилось догадываться.
– Но фазенда на берегу озера существует?
– Да, наверное.
– Давайте с самого начала. Вчера ваш сын звонил вам. Он был чем-то встревожен, не так ли?
– Мне показалось, что да. Я спросила, в чем дело, он ответил как обычно. Мол, нормально все. Но материнское сердце не обманешь!
– Это да, конечно, – собираясь с мыслями, рассеянно произнес Максим.
– Я потому сегодня и пришла. Должна была завтра. Обычно через день прихожу убираться. Ульяна эта его такая неряха.
– Я вас понял, Виктория Матвеевна, – сказал Максим.
Он вдруг понял, что очень устал от Карпухиной. Вроде бы обычная на вид женщина, в меру импульсивная, слегка эпатажная, но взгляд у нее как у энергетического вампира. Ему казалось, что она высасывала из него жизненную силу. Это кому-то повезло стать ее невесткой.
– Вы, пожалуйста, никуда не уходите, мы обязательно вернемся к нашему разговору.
Максим чувствовал, что ему нужна передышка. Надо было еще раз окинуть взглядом гостиную. Было там что-то такое, беспокоящее взгляд.
Возможно, Карпухина и его жену действительно похитили. Преступники перевернули стол, на котором стояла ваза с цветами. Она упала и разбилась, цветы остались лежать на полу. Паркет дорогой, узорный. Потому и ковер небольшой, можно сказать, прикроватный. У дивана. Чтобы ноги было куда ставить. Надо сказать, дорогой, из шелковой нитки. Жаль такой пачкать кровью.
Максим осмотрел ковер, снова вернулся к вазе, осмотрел паркет в месте падения. Ни одной царапины или даже вмятины от удара. Как будто вазу роняли аккуратно, чтобы она не стукнулась о пол острым краем. Паркет вполне мог пострадать от воды, вспучиться, вспухнуть, но Павлов не замечал ничего такого. Как будто в вазе и не было воды. Но кто же ставит цветы в пустую вазу? Возможно, воду просто вылили, перед тем как разбить ее.
Максим поднялся, осмотрел дверной наличник, на котором остались отпечатки окровавленных пальцев. У него складывалось впечатление, что Карпухина кто-то выталкивал из комнаты. Он упирался, схватился за дверной косяк. Наличник пластиковый, отмывается легко. С краской на стене посложней, кровь с нее так просто не убрать, придется перебеливать.
Он вышел из дома, глянул на Викторию Матвеевну, которая стояла на открытой террасе, толстым локтем опираясь о каменную балюстраду.
Заметив Максима, она встрепенулась, стремительно повернулась, впилась в него взглядом и заявила:
– Я, конечно, не могу утверждать, но вполне возможно, что в этом замешана Ульяна!
– Ваша невестка? – уточнил Максим.
– Не исключено, что все это из-за нее!
– Что все?
– Мне кажется, что Ульяна путалась с Антоновым!
– Вам кажется?
– Я вам даже больше скажу. Такая мерзавка, как она, не могла не путаться!
– Не могла не путаться с Антоновым?
– Не могла не путаться вообще.
– А собака у вашего сына была?
– Да что вы такое говорите? Ульяна не могла путаться с Диксоном! Хотя… – На губах у женщины проклюнулась гаденькая улыбка.
– Я хотел спросить, где сейчас находится Диксон.
– Где сейчас находится Диксон? Не знаю. – Карпухина растерянно развела руками. – Может, в вольере? Но почему его не слышно?
В клетке собаки не было. Максим обошел дом, но пса так и не нашел, ни живого, ни мертвого. Это не могло не наводить его на раздумья, сопряженные с определенными ассоциациями.
Крысы бегут с тонущего корабля. Таков закон всех времен и народов.
– Думаешь, Карпухин такая же крыса? – в раздумье спросил Артем, глядя на Павлова.
– Такая же, как Милонов. Мало того что сбежал, еще и Антонова подставляет.
– И собаку с собой прихватил?
– С этим загвоздка, – сказал Макс и пожал плечами. – Карпухин мог сбежать и забрать собаку. Но не исключено, что его действительно похитили. Вместе с собакой. С ее трупом.
– С трупом?
– Те самые люди, которые увезли с собой собаку Истомина.
– Ну да, Враю мы так и не нашли, – вспомнил Артем.
– Один и тот же почерк. Собак не убивают, а увозят с собой.
– Или сначала убивают, а потом увозят. С кем работал Маслаков, ты так и не установил?
– Пока не совсем. Но работа идет. Может, через Карпухина на это белое пятно выйдем.
– Белые пятна нужно закрывать, – сказал Малахов.
– И примем, и закроем.
– А если Карпухин все-таки сбежал?
– А если сбежал, то от кого? Вдруг от белого пятна?
– Что там Карпухина о фазенде говорила?
– Да где-то за городом, у озера.
– Может, Карпухин сейчас там?
