Карпухины освободились и тихонько скрылись в соседней комнате. Максим останавливать их не стал. Им одеться нужно, в порядок себя привести. А разберется он с ними потом. Главное, что живы, а детали – дело десятое.
– Кто позвонил?
– Да мы не знаем.
– А Брая где?
– Какая Брая?
– Собака Истомина. Что вы с ней сделали?
– Не понимаю, о чем разговор. – Балахнин отвел в сторону глаза. – Не надо вешать на нас собак, начальник!
Максим краем глаза увидел, как Яна выходит из комнаты. На свежий воздух ее потянуло. Он с удовольствием присоединился бы к ней.
Он забрал у Балахнина телефон, открыл список. Тот недавно звонил маме, Кате, какому-то Серому. Были и номера без ников.
В телефоне у Шалеева картина была совсем иная. Он беспрестанно общался с неким Никодимом.
– Кто такой Никодим? – спросил Максим.
– Дружбан мой. А что, нельзя?
– А это смотря что за фрукт он, этот твой дружбан.
Максим взял свой телефон, позвонил Стасову.
– Слушаю, – недовольно, сонным голосом отозвался тот.
– Я тут киллеров задержал, которые в Малахова стреляли, – глядя на Шалеева, сказал капитан.
– Да ну!
– Кто такой Никодим, знаешь?
– Да, слышал. У Сажина прорабом работал, дом ему строил.
– У Сажина?
– Скажу даже больше. Сажин его от срока отмазал. Я точно не знаю, но что-то с наркотой. Сажин его к себе взял, сначала на стройку поставил, а потом свою фирму ему доверил. В общем, Никодим работает на Сажина. Ты его взял?
– Его возьмешь ты! Бери Сухоросова, Поморцева, в общем, поступай как хочешь, но Никодима возьми. Сделаешь, позвонишь!
– Кто в Малахова стрелял? – возмущенно спросил Шалеев, едва только Максим закончил разговор.
– Я думал, ты спросишь, кто такой Малахов.
– Кто такой Малахов, я знаю.
– Никодим сказал?
– При чем здесь Никодим? Я что, с луны свалился, не знаю, кто такой Малахов?
– А кто такой Сажин?
– Слышал я про такого.
– Никодим – его человек.
– Впервые слышу.
– А Сажин – человек Антонова, которому и Малахов мешает, и Карпухин. Малахова вы пытались убить, Карпухина, видимо, только собирались.
– Карпухина убить собирались? Да мы его домой отвезти должны!
– А связали зачем?
– Чтобы не убежал.
– Дом у них полная чаша, а они бегают от своего счастья! – заявил Балахнин. – Может, у них это, как его, синдром бродяжничества, вот!
– Синдром бродяжничества у вас.
Максим хотел сказать, что именно поэтому отправит их в родной город со связанными руками, но тут вдруг со двора донеслось:
– Сюда! Сюда!
Оказалось, что это Карпухины убегали через окно. Яна заметила их и подняла шум. Максим догнал Ульяну и этим остановил ее мужа.
– Вот и как мне вас таких везти? – сказал Павлов, вздохнул и добавил: – Больных на голову!
Выручила его Яна. Она действительно неплохо водила машину. Максим доверил ей руль своего «Форда», прикормленного трофейным бензином, усадил туда связанных Карпухиных, сам же повез Балахнина и Шалеева на их джипе. Навстречу им выехал Груздев.
На полпути к Пригорьевску их остановил патруль дорожно-постовой службы, а у Яны при себе не было прав. Максим не только смог объяснить ситуацию, но еще и гаишников подключил к своему эскорту.
А там и Груздев подоспел, причем с хорошей новостью. Никодим задержан и доставлен в отдел. Но ситуация шаткая. Ни в чем серьезном Никодимов уличен не был. Насчет Балахнина с Шалеевым все зависело от показаний Карпухиных, а на их лояльность рассчитывать не приходилось. Они могли и простить похищение.
Прокурор не делал запросов, не высылал поручений. Он прибыл в отдел лично и устроил Груздеву самый настоящий разнос. Все из-за Никодимова, который был задержан незаконно, с нарушением процессуальных норм. Еще прокурор потребовал немедленно освободить Балахнина, Шалеева и Карпухиных.
– Вот так-то вот, Максим Александрович, мы с тобой и устроили самый настоящий полицейский шабаш! – проговорил Груздев и совсем невесело усмехнулся.
Прокурор уже уехал, но его противный голос еще вибрировал где-то в уголках кабинета, бесшумно, но вполне ощутимо.
– Это даже круче, чем беспредел. – Максим держал перед собой ладони, изображая чаши весов.
– Растем!
– А Малахов сидит.
– Вот именно поэтому я никого не собираюсь выпускать. Пусть хоть генерального прокурора присылают.
– Почтой России. Никодимов ничего не говорит?
– Знает он Шалеева и Балахнина и что с того?
– Он их направлял в Новоселовскую, знал, где искать Карпухиных.
– Не колется Карпухин. Никакого конфликта с Антоновым, никто его не похищал. Он просто руку порезал.
– Да хрен с ним, с этим Карпухиным! Он свое дело сделал. Через него мы взяли Балахнина и Шалеева.
– Взяли. А вот удержать их нам нечем, – проговорил Груздев. – Карпухин на них не заявляет.
– Ты был в доме у Маслакова? Там ничего? – спросил Максим и уныло глянул на него.
– Ничего и никого. Ни мертвого, ни живого.
– Зачем же они тогда к нему приходили?
– Это ты у меня спрашиваешь?
– У себя. Зачем?…
– Может, искали что-то.
– Патроны, например, – предположил Максим.
– Почему патроны?
– Их кто-то как нарочно на самый вид выложил. А мы их забрали.
– Должны были забрать.
– А если бы не забрали, не клюнули бы на наживку? Может, они хотели узнать, были мы в доме или нет?
– Им совсем не обязательно было рисковать собой, чтобы это узнать. Маслаков у нас главный подозреваемый, значит, они своего добились.
– А если они Маслакова искали? Может, он сбежал от них? – перебирал варианты Максим.
– Тогда они его не закопали, – сказал Груздев. – А должны были.
– Закапывать не обязательно. Можно было и утопить, как Мухина.
Максим помнил, как они спасали майора Мухина, занимавшегося экономической безопасностью и противодействием коррупции. Бандиты поставили его в тазик, залили ноги бетоном, а потом сбросили с обрыва в реку, Максим тогда ласточкой сиганул за ним, нашел на дне и кое-как вытащил вместе с тазиком.
Балахнин с Шалеевым ныряли в реку. А вдруг за Маслаковым? Спасать его уже было поздно, да и ни к чему. А вот проверить, на месте ли тело, почему нет?
