– Они его утопили, – сказал Максим и решительно поднялся со своего места.
– А как же он тогда сбежал?
– Значит, не сбежал. Я еще вчера думал, что Балахнин с Шалеевым в реке забыли, зачем ныряли? Если труп на месте, значит, нормально все. Теперь можно переключиться на Карпухина. Так они и поступили.
– Погодка сегодня что надо, – произнес Груздев. – Почему бы не искупаться?
Максим глянул за окно и усмехнулся. Не такая уж и хорошая сегодня погода. Ветер нагонял тучи, дело шло к дождю. Но Груздев прав, для удачи любая погода – отличная.
Небо действительно заволокло тучами, но дождь собирался долго. Дождь хлынул в тот момент, когда на берег был вытащен труп Маслакова. Груздев подключил к делу всех, кого только смог, но тело они вылавливали часа два, никак не меньше. У них уже не было надежды на успех, когда Поморцев нащупал на дне покойника.
Труп был сфотографирован, снимок приложен к протоколу осмотра трупа.
Максим на скорую руку сфальсифицировал протокол допроса и с этим багажом взялся за Балахнина. Арестант был доставлен к нему в кабинет. Павлов нарочно заварил чай покрепче.
– Выспался? – спросил он.
– Ну да, поспал малость.
– А я вот вторые сутки без продыху, чаек покрепче, слова покороче. Извини, тебе не предлагаю. Разговора по душам у нас не будет. От тебя требуется чистая формальность. Да – да, нет – нет!
– Что нет?
– А может, все-таки да? – Максим пододвинул к Балахнину фотографию Маслакова, прикрепленную к протоколу, и спросил: – Узнаешь?
– Кто это?
– Шалеев умней оказался. Мы с ним по душам поговорили и чайку попили. Тебе остается чистая формальность и пара собак.
– Опять собаки!
Максим взял бланк протокола с заполненной шапкой, сначала записал вопрос, а затем озвучил ответ:
– Значит, кто такой гражданин Маслаков, вы, гражданин Балахнин, не знаете.
– Подтверждаю.
– Собаку Браю трогать не будем. Пусть она остается на совести Шалеева. Да Карпухина ему отдадим, там, в принципе, ничего криминального нет. А вот Маслакова мы повесим на тебя. Еще и подполковника Малахова! Это пожизненное, Балахнин, высшая мера наказания! А Шалееву всего мы лишь штраф выпишем за издевательство над животными.
– Так я не понял, он что, все на меня валит? – спросил Балахнин.
Максим швырнул перед собой фальшивый протокол допроса и заявил:
– Читай!
– Да не может он! – Балахнин отрицательно мотнул головой.
– Не может, конечно, – сказал Максим, взял протокол небрежно, но в папку положил аккуратно. – Куда ты труп Маслакова дел, он вроде тоже не мог сказать, однако сделал это!
– Я дел?
– Интересный ты фрукт! Зачем Шалеев будет наговаривать на себя, если есть ты? Без лоха жизнь плоха, да?
– Нет, начальник, это ты на Шалея наговариваешь!
– Давай без демагогии, четко, по существу! Маслакова знаешь?
– Нет.
– Очень хорошо, – буркнул Максим, заполняя протокол. – Никодимова знаешь?
– Слышал.
– Да или нет?
– Да.
– Это Никодимов заказал вам подполковника Малахова?
– Зачем ему заказывать Малахова?
– Да или нет?
– Нет.
– Зачем Никодимов отправил вас в Новоселовскую?
– А он нас туда отправлял?
– Отправлял или нет?
– Нет.
– Кто стрелял в Малахова? – Максим нарочно перескакивал с одной темы на другую.
– Я откуда знаю?
– Вы, гражданин Балахнин, стреляли?
– Нет.
– Так и запишем. Нет. – Максим старательно выводил буквы на бумаге. – А кто стрелял? Шалеев?
– Нет.
– Маслаков стрелял?
– Нет.
– Очень хорошо.
– Что в этом хорошего? – с недоумением осведомился Балахнин.
– Для суда очень хорошо. Там любят, когда один соучастник говорит только «да», а другой – только «нет».
– Кто говорит «да»?
– Так, едем дальше. Зачем Сажину понадобился Карпухин?
– Кто говорит «да»? – допытывался Балахнин.
– Твое дело говорить «нет». Очень хорошо, что ты не портишь нам обедню.
– Не надо меня на пушку брать, начальник. Не верю я тебе. Шалей меня не сдавал!
– Зачем Сажину понадобился Карпухин? – быстро и без выражения прочитал Максим следующий вопрос и тут же сам стал отвечать на него: – Карпухин состоял в конфликте с Антоновым из-за служебных разногласий… – Он одернул себя, спохватился, растерянно посмотрел на Балахнина и спросил: – Ты же этого мне не говорил?
– Нет, – ответил тот и совсем невесело усмехнулся.
– И Шалеев не говорил.
– Не мог он тебе этого говорить!
– Почему?
– Да потому, что не знает ничего.
– Это Никодимов может знать, – сказал Максим и в раздумье помассировал пальцем висок.
– Я откуда знаю, в курсе он или нет?
– Так, погоди!.. – Максим вынул из папки фальшивый протокол, быстро пробежал по нему взглядом, ликующе улыбнулся, шлепнул по бумаге внешней стороной ладони и произнес: – Ну и чего ты меня лечишь? Знает Шалеев. Так, ладно, посмотрим, что нам Никодимов скажет. Конвой!
Конвоир появился незамедлительно. Балахнин хлопал глазами, в замешательстве смотрел на Максима. Он-то думал, что с ним тут будут сюсюкаться, а его отправляли в камеру как никому не нужный отброс общества.
Балахнина увели, а Максим велел доставить к нему Карпухина. Шалеев интересовал его сейчас куда больше, но разговор с Балахниным, честно говоря, вымотал его. На Карпухине можно было немного отдохнуть.
Тот потребовал объяснения прямо с порога:
– Почему вы до сих пор меня не освободили?
– Где мы вам найдем сотрудников? – заполняя шапку протокола и даже не глянув на него, спросил Максим. – У нас каждый человек сейчас на счету.
– Каких сотрудников?
– Для вашей охраны.
– Какая охрана? О чем это вы?
– А вы не знаете? – Максим резко, со стуком положил авторучку на стол, удивленно глянул на Карпухина и продолжил: – Мы допросили Балахнина и Шалеева. Вот! – Капитан поднялся, взял посмертную фотографию Маслакова, подошел к собеседнику и показал ему ее. – Этого человека убили они! Утопили! Привязали к ноге большой камень и бросили в реку.
– И что?
