Судмедэксперт поставил диагноз с ходу – отравление. А вот какой яд вызвал смерть, это уже покажет вскрытие. Или не покажет. Существуют яды, следы которых в организме не остаются.
Под подозрение попал Чесноков, молодой прапорщик из дежурной смены, но он клялся и божился, что не травил Никодимова.
– Он с самого начала дохлый был, я еще думал, врача надо вызвать, – оправдывался парень.
– Почему не вызвал? – Малахов спрашивал с Чеснокова как начальник с подчиненного, но при этом все еще находился под впечатлением от своего арестантского опыта.
Вчерашний день он мог провести в камере по соседству с Никодимовым и испытать то же самое. Тот же Чесноков мог положить с прибором на него самого.
– Так думал, само пройдет. Мне казалось, что это у него от душевного расстройства.
– Значит, Никодимов с самого начала вялый был?
– Ну да. От обеда отказался, а ужин съел.
– Разберемся, – сказал Малахов, покинул изолятор, поднялся на второй этаж.
Макс уже закончил с Балахниным, но в камеру его не отправлял. Артем решил переговорить с ним в коридоре. Рабочий день еще не начался, сотрудники только-только прибывали.
– Отравление это, Макс.
– Какая сука?…
– Кто задерживал Никодимова?
– Стасов.
– А Никодимов – это прямой выход на Сажина.
Капитан Стасов зарекомендовал себя неплохо, Павлов его хвалил, подозрения на его счет уже почти развеялись, и вот, нате вам.
– Я велел Стасову Сухоросова и Поморцева с собой взять, а он сам с Никодимовым управился.
Артем попал на бал прямо с корабля, не успел умыться и побриться, а уже занялся трупом. Но не мог он предстать перед подчиненными с щетиной на щеках, в несвежей одежде, тем более что время на то, чтобы привести себя в порядок, не привлекая всеобщего внимания, у него имелось.
Малахов успел навести на себя марафет до появления Стасова.
– Здравия желаю, товарищ подполковник! – сказал капитан и настороженно посмотрел на него.
Малахов подошел к нему, пожал руку и спросил:
– Это же ты камеру в доме у Антонова нашел?
– Ну да, в распределительной коробке. Хитро было придумано. Так просто не найдешь.
– Но ты же нашел.
– Старался.
– Антонова на чистую воду вывел. Да и Сажина.
– Так для того и старался. А вы снова меня подозреваете.
– В чем?
– Я же не маленький, все понимаю. Ведь Никодимов не просто так зажмурился.
– Отравили его.
– Я мог это сделать, – заявил Стасов.
– Мог, – сказал Артем и внимательно посмотрел на него.
Стасов переживал искренне. Старался, как уж мог, а все усилия пошли коту под хвост. Хорошо, если он непричастен к отправлению Никодимова, плохо, если это его рук дело.
– Мог, – повторил Стасов. – Только смысла в этом особо не было.
– Почему?
– Никодимов – крепкий орешек, он не раскололся бы. Чтобы сдать Сажина, ему пришлось бы раскрыть себя, а он вовсе не собирался этого делать, говорить со мной отказался наотрез.
– Как ты его задержал?
– Да так и задержал, подъехал к нему домой, дождался, когда будет выходить. Да он и не пытался сопротивляться, – проговорил Сажин.
– Покладистый такой?
– Нет, мужик он всегда резкий, а вчера как будто сам не свой был.
– Вялый?
– Ну да, тормознутый какой-то.
– Может, его уже до тебя отравили?
– До меня? – Стасов задумался, но за подсказку не схватится. – Не знаю. Да и не поверите вы.
– Почему не поверю?
– Я с Никодимовым говорил, бесполезно. Он и сам по себе мужик с крепкими орешками, а еще прокурор вчера подъезжал. Никодим думал, что его отпустят. Короче, я там поспрашивал людей. Никодимов на днях с Сажиным встречался. Видели их вместе, говорили они о чем-то.
– Так, может, Сажин и постарался?
– Не буду я этого говорить, – заявил Стасов. – Если бы точно знал, а так одно словоблудие, стремление себя отмазать.
– Словоблудием Сажина не пробьешь, – сказал Малахов.
– А без Никодимова за него не уцепиться. Шалеев и Балахнин только на Никодимова выход имеют, Сажин с ними напрямую не общался.
– Но заказал меня Сажин?
– Лично я в этом не сомневаюсь. Но опять же это все слова. Доказательств нет. Со смертью Никодимова их и не будет.
– Значит, выкрутился Сажин?
– Выходит, что так.
Артем задумался. Может, ему действительно пойти на компромисс, предложенный Савенковой? Елена Охримова повлияет на своего мужа, и прокурор из противника станет союзником. Тогда можно будет закрыть Сажина без особых на то доказательств его вины.
Но, во-первых, такие игры с законом, как правило, заводят в тупик. Во-вторых, без железобетонных доказательств Сажин снова выкрутится, посмеется над Артемом, как он это уже проделывал не однажды. Нет, тут не химичить надо, а работать, искать и находить.
Сажин пропадал несколько дней и наконец-то появился. Он зашел в дом, открыв дверь своим ключом. Как будто Стелла и не меняла личинки в замках.
Она еще лежала в постели, когда Сажин шагнул в спальню. Холеный, стильный и трезвый как стеклышко.
– А если бы я была не одна? – уныло спросила Стелла, жалея о том, что рядом нет Малахова.
– Я знаю, о ком ты, – сказал Сажин. – Но он сейчас не с тобой.
– Нет.
– И не будет.
– Почему это? – Стелла капризно надула губки.
Обвинения с Малахова уже были сняты, он который день находился на свободе, но к ней на огонек не спешил. Получил свое и в сторону.
– Ты для него падшая женщина. Пустая и никчемная, – заявил Сажин и посмотрел на нее без насмешки, но жестко и беспощадно.
– Поосторожней можно?
– Ты ведь и палец о палец не ударила, чтобы ему помочь.
– А что я могла сделать?
– А Савенкова сделала!
– Савенкова? – Стелла поморщилась.
Она хорошо знала эту женщину-следователя, общалась с ней по делу об убийстве своего первого любовника, которым шантажировал ее Сажин. Савенкова, помнится, тоже считала Стеллу падшей.
– Красивая женщина, – сказал Сажин.
– Но не молодая.
– Зато достойная, порядочная и не замужем. Еще она очень помогла Малахову. Сегодня он ночевал у нее.
– Врешь!
