– Он то хочет жениться на ней, то не хочет.
– А с тобой у него как? Тебя он всегда хочет?
– Вот только не надо! – Дульсинея стала приподниматься на локте, но тут же осадила себя, снова ткнулась головой в подушку.
– Да я ничего, баба ты вкусная. Да и в руки сама просишься.
– К тебе в руки прошусь. А Виталик твой мне здорово помог. Работа у меня теперь хорошая. Я ведь не только торгую, но и за всем там смотрю. Получаю хорошо. На Митьку хватает.
– А тебя на Митьку хватает? – осведомился я.
– А если не хватает, сам виноват! Не мужик, а размазня.
– Брось его.
– Ну да. Катька его папой называет. Как я ей потом в глаза смотреть буду? Сама без отца росла. Думаешь, почему по рукам пошла? Мужского внимания не хватало, вечно искала где-то на стороне. Но что было, то прошло. Виталик мне предлагал за девчонками приглядывать, а я отказалась. Если бы не ты, жила бы сейчас на два фронта, муж да любовник какой-нибудь. Хотя нет, если бы не ты, то я бы уже от наркоты сдохла. Ты всегда имел на меня влияние. Я и сейчас от тебя с ума схожу. – Дульсинея замолчала и повернулась на бок.
Ее пальчики запрыгали у меня на животе. Да и сама она задвигалась, низом живота прижалась к моему бедру. Я закрыл глаза в приятном ожидании волны, которую поднимала Дульсинея. Волна эта не заставила себя ждать.
Санька подъехал к восьми, но мы заставили его немного подождать, ввалились к нему в машину запыханные и запаренные.
– Ты на Некрасова живешь? – спросил Санька, с едкой иронией глянув на Дульсинею.
– Ну да.
– А нам на Краснодарскую, это рядом. – Он выразительно посмотрел на меня.
– И что там? – спросил я.
– С твоей Розочкой поговорим.
– С какой еще Розочкой? – с нескрываемой тревогой осведомилась Дульсинея.
– Если точней, то с каким, – сказал я, приложив руку к животу. – Сначала Жарик, потом Розочка.
Дульсинея все поняла правильно и заявила:
– Вот сволочь!
– А кто сказал про него? – спросил я, обращаясь к Саньке.
– Виталик звонил. Сам он не может. – Санька бросил на меня красноречивый взгляд.
– А сделать что надо? – спросила Дульсинея.
– Сифилисом Розочку заразить, – сострил Санька. – Поможешь?
– Ты самый настоящий дурак, особенно когда не лечишься! – заявила Дульсинея.
Санька хотел что-то сказать, но глянул на меня и махнул рукой. Действительно, зачем пытать судьбу? Вдруг я за Дульсинею рот ему порву?
– На самом деле не смешно, – сказал я.
Ясно же, что Виталику совсем не обязательно было предупреждать Розочку. Он вовсе не торопился этого делать или даже совсем не собирался. Пообещал отцу для красоты семейного разговора и поставил точку. А сегодня вспомнил. Узнал, что я уехал вместе с Дульсинеей, позвонил Саньке и наговорил на меня. А завтра мне скажет. Или даже сегодня.
Дульсинея не захотела заезжать во двор своего дома, вышла из машины неподалеку. Я проводил ее взглядом. Она вполне самостоятельная баба. Чужая жена и любовница. Я даже не был в нее влюблен. Просто хотел. Зверски.
– Виталик все знает, – сказал Санька.
– Да, я уже понял.
– А он тебя предупреждал.
– Он Розочку должен был предупредить.
– Сам не хочет этого делать, на тебя переложил. Да и на меня.
– А мне оно нужно? – Я скривил губы и с презрением подумал о смерти.
Умирать совсем не страшно.
– Розочка сейчас в рюмочной, с дружками, – сказал Санька и повел головой в сторону Краснодарской улицы.
– Тебе оно нужно?
– А тебе?
– Нет, – заявил я, всем видом давая понять, что не желаю возвращаться к этому разговору.
– Тогда домой, – принял решение Санька.
Отец был уже дома, а Виталик с Валерой еще не подъехали. Давно уже закончились те времена, когда вся семья собиралась за ужином. А Виталик и вовсе мог не появляться сутками. Дел у него было много. А еще ему нужно было уделять внимание Клаве, спать с ней по ночам. После дневной встряски с ее старшей сестрой.
Но Виталик все же приехал. Я уже лег спать, когда он вломился ко мне в комнату. От него ощутимо тянуло коньяком.
– Ну и как дела, братишка? – едко спросил он, хищно глядя на меня.
Я ему ответил тем же. Наши взгляды схлестнулись, как сабли, разве что искры не полетели.
– А если Дуська мне все шесть лет снилась? – напористо спросил я.
– Возьми себя в кулак, – сказал Виталик и ухмыльнулся, обдумывая, как со мной быть. – Или найди себе другую бабу.
– Ты ничего не понимаешь.
– Нет?
– Я не стану тебе ничего объяснять.
– Класть я хотел на Дуську. Ты ее хоть в хвост, хоть мимо, мне все равно. Дело ведь не в ней, а во мне. Трахая ее, ты трахаешь меня!
– Я тебя понимаю.
Виталика и в самом деле можно было понять. Он меня предупредил, а я на него наплевал. Я бы на его месте как минимум обиделся.
– И что нам теперь делать? – спросил он.
– Договариваться.
– Сегодня ты Дуську штопаешь, завтра – я? Не вариант. Я не могу не сдержать своего слова. Это против моих правил. Я не отказываюсь от своих вещей.
– Дуська не вещь, – предостерегающим тоном сказал я.
– Она продается и покупается, значит, вещь.
– Мне она не продается.
– А мне она – поганая проститутка!
– Успокойся! – потребовал я.
– Я драл ее и буду драть! Потому что она – проститутка!
Я ударил с размаха. У Виталика было время на то, чтобы уйти от атаки, но, видимо, коньячный хмель притормозил его реакцию. Я врезал ему кулаком в челюсть. Виталик удержался на ногах, но заметно просел в коленях. Его порядком повело в сторону.
Все же он мог ударить меня в ответ, но его рука остановилась на замахе. То ли брат вину свою осознал, то ли что-то в глазах у меня увидел. А я действительно готов был его в этот момент убить.
– Это ты зря, – потирая отбитую челюсть, сказал он.
– Да, зря.
Я согласился с ним, но не имел желания отмотать время назад. Я правильно все сделал.
– Ты об этом пожалеешь.
– Может быть.
– Я тебя предупредил! – заявил Виталик, ткнул в меня пальцем и вышел из моей комнаты.
А утром, уже на рынке, отец вызвал меня и Виталика в свой кабинет.
Я отмалчивался, Виталик тоже, но отец и без того располагал информацией.
