Может, я и не монстр, но и не слюнтяй.
– Леня, это все неправда! – Дульсинея в ужасе смотрела на меня. – Ты же видел, он пыль тебе в глаза пускал! Нарочно врал!
– Но кто-то же дал ментам наводку на Валеру. – Я холодно взглянул на нее. – И Виталику крылья подрезал.
– Да не я это!
– А с Розочкой кто все придумал? – гнул я свою линию.
Монстр я или нет, но мне нужно было идти до конца, и Дульсинею зачистить, и ее мужа. Иначе меня ждал бы пожизненный срок. Или удар в спину.
– Я, конечно, во многом виновата! – сказала Дуська, всплеснула руками и захныкала.
– А кто хотел меня сегодня убить? – спросил я, взглядом выстрелив в ее мужа.
– Я не только хотел, но и на самом деле убью! – с бледным видом выпалил Камов.
– Меня?
Если я не прикончу Митю, то он сделает это со мной. Тут уж третьего не дано. Меня даже обрадовала такая постановка вопроса. Конечно же, я выбрал себя.
– Его! – Камов ткнул пальцем в покойника, лежащего на полу. – Это я убил Шинкарева!
– Ты?
– Он полез к моей жене, и я его пристрелил.
Я хмыкнул. Митя выбрал единственно правильный способ сохранить себе жизнь. Я не хотел ему верить, но в данном случае он обмануть меня не мог. Не удастся ему отвертеться, если на орудии убийства будут не мои, а его пальчики. А Дульсинея не станет выгораживать своего законного супруга, если, конечно, я сумею договориться с ней на этот счет. А свою шкуру она дорого ценит.
Я поднял с пола пистолет, вынул обойму, передернул затвор, выкинул из ствола патрон. После этого я тщательно протер оружие и протянул его Камову. Тот кивнул, взял пистолет левой рукой и переложил в правую, прикованную к трубе.
– Этого мало. – Я смотрел на него не мигая. – Тебе выстрелить надо. Чтобы порох на руке остался.
Митя кивнул, соглашаясь со мной.
– Выстрелишь? – спросил я, кивком показав на Дульсинею.
Он задумался на целую секунду, отрицательно мотнул головой и умоляюще глянул на меня.
– Эта шлюха не станет ждать тебя из тюрьмы, – с презрением к Дульсинее сказал я.
Митя отвел в сторону глаза. Дуська потупилась.
– Ладно, можешь не стрелять. Хватит и пальчиков, – смилостивился я, поднял с пола пустой пластиковый пакет и положил себе на ладонь.
Митя аккуратно опустил на него пистолет со своими отпечатками.
– Это тоже твое, – сказал я и сунул ему в руку свою финку, которая тут же отправилась вслед за пистолетом.
– Я честно свой срок отсижу! – заявил Митя, прилепил свободную руку к своей груди и посмотрел на меня преданными глазами.
– Какой срок? Да тебе за два убийства вышка светит. – Я кивнул на окно, за которым лежал труп телохранителя.
– Да?… – Голос Мити сорвался.
– Вариант у тебя только один. Ты сейчас грузишь трупы в машину и везешь, куда хочешь, в лес, на реку.
– Я знаю одно место! – заявил Камов. – Там глубоко. Гири у меня есть. Штангу можно…
– Чем быстрей начнешь, тем лучше.
Ключ от наручников лежал в тумбочке. Я отстегнул Митю от трубы, и он сразу же схватил Шинкарева за ноги. Крови на пол натекло немного. Если ее не размазывать, то убраться можно за пять минут. Однако тело нужно было нести, а не волочь.
– Ну и чего стоишь? – спросил я, с издевкой глянув на Дульсинею. – Давай, запрягайся!
– Я?…
– Ты!
У меня не было ни жалости к этой стерве, ни желания заботиться о ней. Пусть корячится вместе с мужем.
Они затолкали тела в машину Шинкарева. Потом Дульсинея взялась за тряпку и замыла кровь, но этого было мало. Я заставил ее навести в доме идеальный порядок, как будто нас здесь и не было. В машину она садилась, едва живая от усталости.
Сначала от дома отъехала Дуська, за ней Митя. Что-то не хотелось мне пристраиваться к этой парочке, но пришлось. Я взял машины на сопровождение.
Через полчаса мы подъехали к многоквартирному дому, в котором жили Камовы. Митя забрал оттуда штангу и гири. Дульсинея оставила там свою машину, но подсела не к мужу, а ко мне. С одной стороны, все правильно. Эта сука должна быть под присмотром. С другой – я ее видеть не хотел.
– Дальше что? – подавленно спросила она.
– Дальше похороны, – стронув машину с места, ответил я.
– Чьи?
– Не кривляйся. Если бы ты меня боялась, то давно бы уже слиняла.
Возможностей сбежать от меня у Дульсинеи было предостаточно. Дала бы газу, пока ехала в город, и скрылась бы в темноте Только бы я ее и видел.
– Я тебя боюсь, но должна тебе все объяснить. Шинкарев заставил меня работать на себя.
– Против нас.
– У меня не было выбора.
– Не надо ничего объяснять. Просто живи. Где-нибудь далеко-далеко от нас.
– Где далеко-далеко?
– Да где угодно, хоть в аду. Продавай дом, магазин и сваливай отсюда.
– А если нет?
– Через год выйдет Виталик. Он с тобой церемониться не станет. Посадит на цепь, будет к тебе как в сортир ходить. Нужду справлять.
– Не надо на цепь. Я сама буду приходить. К тебе. Любой каприз, – негромко, с томным придыханием сказала Дульсинея.
Ее рука легла мне на коленку. А голову она могла сунуть под руль.
От возбуждения на моих джинсах едва не лопнула молния, но все же я удержался от искушения, сбросил руку и заявил:
– Исчезни! Или когда-нибудь я тебя задушу.
– Зачем же так? – Она обиженно глянула на меня.
Я резко ударил по тормозам, остановил машину.
– Пошла вон!
Дульсинея разочарованно вздохнула, но, закрывая за собой дверь, глянула на меня с надеждой. Это сейчас я такой злой. Завтра меня припрет, а она – самая лучшая «скорая сексуальная помощь». Да уж, этого у нее никак не отнять.
Я помог Мите сгрузить покойников, утяжелить их. Потом он влез в холодную воду, утащил тела на самую середину реки, там и сбросил.
– Кажись все! – Митю трясло от холода, но улыбка не сходила с его лица.
Он действительно отделался легким испугом. А ведь могли менты по дороге остановить или охрана Шинкарева на дачу нагрянуть.
– Это еще не все. Ствол и финка у меня. Если ты что-то не так сделаешь, то все это будет у ментов, – проговорил я.
– Да ну, зачем это мне? Я тихо, никому ничего.
– И Дульсинея…
Я еще только начал, а Митя меня уже перебил.
– Да я не против, – сказал он. – Можешь с ней когда и где угодно. Хоть в Подгорке, хоть на горке.
