Я двигаю комод на прежнее место, запускаю прислугу. Одна девушка опускает на столик поднос с едой, вторая заносит большой букет нежных лилий.
– Спасибо. Вы свободны.
Отпустив прислугу, я проверяю ванную комнату. На удивление, там никого. Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, шагая к высокому, просторному шкафу. Дёргаю дверцу на себя.
Леся сидит внутри шкафа, поджав колени к груди. Она мечет в мою сторону взгляд. В нём много чувств, но больше всего в глубине зрачков даже не ненависти, а обиды и искреннего непонимания. Леся спрашивает себя, почему всё плохое случилось именно с её семьёй. Я бы тоже хотел знать, почему судьба подкидывает такие сюрпризы.
– Ты как ребёнок. Вылезай, – командую Лесе.
– Я не вылезу. Можешь прямо сейчас отдать приказ избавиться от меня.
Леся смотрит на меня, а потом устало прикрывает глаза, уткнувшись затылком в заднюю стенку шкафа.
– Я не убивал твоих родителей. Даже не знал о них, честно. У меня слишком большой бизнес. Иногда случаются потери. Я не курирую сам каждую стройку, а лишь ворочаю финансами…
– Для тебя все потери – просто цифры, – всхлипывает Олеся.
Её губы предательски начинают дрожать. Она закусывает их до побелевших линий. В груди что-то сжимается при взгляде на похудевшее личико Олеси с тенями, залёгшими под глазами. Она держится из чистого упрямства, выражая протест голодовкой.
– Я не убивал твоих родителей. О тебе узнал лишь недавно. Случайно. Я решил…
– Поиздеваться дальше? Раздавить окончательно?
Голос Леси наполнен болью и страхом. Кляну себя за решение проучить Лесю за любопытство. В один вечер за несколько часов был она и лишилась сознания от страха, и узнала о тайнах из прошлого. Событий слишком для такой хрупкой малышки. Мне хочется хоть немного облегчить страдания Леся, но сейчас она, словно обиженная роза, выпустила все свои шипы до последнего.
– Я не монстр, Леся. Я хотел исправить что-то, но…
– И похитил меня, угрожаешь моему братику детским домом. Это дурное, дурное спасение!
– Я спас твоего брата от государственного детского дома, куда Мишу хотела сбагрить твоя тётка, – возражаю я. – Миша содержится в хороших условиях. Ему обеспечили самый лучший уход. Я хотел помочь.
– И себе в том числе!
– Ну да, – не увиливаю от правды. – Привычка. Только и всего. Но я не убийца…
– Говори себе это чаще, – Олеся опускает голову на сомкнутые локти. – Я не хочу здесь находиться. Я хочу домой.
– У тебя нет дома.
– Верни мне дом. Верни маму и папу… – просит глухо, начиная плакать.
Моя рука, кажется, весит целую тонну, когда я поднимаю её и осторожно накрываю ладонью голову девушки. Её волосы мягкие и пушистые, их приятно пропускать сквозь пальцы, чувствуя сладковатый и нежный аромат. Я проникаюсь ею и внезапно любуюсь Олесей именно сейчас, когда она, не делает ничего, чтобы понравиться мне.
– Я не могу. Но я могу пообещать, что ты ни в чём не будешь нуждаться. Ни сейчас, ни потом, – произношу твёрдым голосом.
В ответ на мои слова Леся не говорит ни слова, лишь молчит, изредка поглядывая на меня, но уже немного спокойнее. Я сижу на корточках перед шкафом, и наши лица находятся сейчас примерно на одном уровне. Внезапно Леся подаётся вперёд, замирая в нескольких сантиметрах от моего лица. Её нежное, тёплое дыхание щекочет мне кожу. Я обвожу взглядом контур её искусанных губ, желая сделать то же самое, но мягче или, наоборот, жёстче. Мне хочется заставить девушку забыть обо всём на свете и раствориться в экстазе. Но навряд ли она позволит дотронуться к себе.
– Почему я должна тебе верить? Ты слишком хорошо лжёшь!
– Я не обману тебя. У нас будет договор, забыла?
– Ты пригрозил, что воспользуешься каждой моей ошибкой.
Теперь наступает моя очередь замолчать и сделать паузу. Это были всего лишь меры предосторожности. Для самого себя, чтобы не забываться и не позволить увлечься.
– Я сдержу своё слово. Точка.
Смотрю Лесе прямо в глаза, пытаясь донести, что я не обманываю её сейчас. Однако понимаю, что скорой оттепели не будет. Разговор зашёл в тупик. Леся не готова проститься с обидой на меня, я не знаю, как решить эту проблему. Просто достаю прямоугольную фотографию и показываю Лесе.
– Что это?
– Моя семья. Я, младший брат и родители.
– Зачем ты тычешь мне под нос этой фотографией? Чтобы напомнить, чего я лишилась? Какой ты жестокий и…
– Мой младший брат – хороший игрок, – перебиваю Олесю. – Однажды он обыграл того, кто считал себя профи. Серьёзный человек и очень опасный. Он решил, что Рус выиграл нечестным путём и обвинил брата в шулерстве. Руса избили, повесив на него огромную сумму долга. Как старший брат, я вмешался. Казалось, решил проблему своими методами. Мы были рады и пошли отмечать это событие, – улыбаюсь, вспоминая, как Рус пытался склеить девиц в баре, прыгая на одном костыле. – На следующее утро наши родители были мертвы. Их зарезали и бросили возле дома, как мусор. Это преднамеренное убийство. То, что случилось с твоими родителями, было случайностью.
Леся держит фотографию моей семьи в руках, переводит взгляд на меня и смотрит на меня уже не с таким обвинением в глазах.
– Ты хочешь надавить на жалость?
Со вздохом отбираю у девушки фотографию, пряча в кармане пиджака. Похоже, попытка достучаться до Олеси провалилась с треском.
– Ты давно ничего не ела. Объявив голодовку, ты делаешь хуже только двум людям на всём белом свете – себе и Мише. Он ждёт тебя в гости, – говорю, отходя к двери.
Ожидаю услышать проклятия или бранную ругань, доносящиеся в спину. Но вместо этого Олеся тяжело вздыхает.
– Поешь, пожалуйста.
В ответ раздаётся тишина. Когда мои пальцы касаются дверной ручки, Олеся спрашивает:
– Там грибной суп?
– Да, – отвечаю, пряча улыбку.
– Хорошо. Я поем только суп. Но при одном условии.
– Какое?
– Забери цветы!
Окей, это нетрудно. Я забираю вазу с цветами сам.
Ещё два дня Леся просидела в комнате, не желая покидать её. Брала лишь еду с подноса и отказывалась принимать цветы.
На третий день она начала завтракать и ужинать в столовой, но исключительно так, чтобы не пересекаться со мной.
На пятый день ваза с букетом, оставленная мной у дверей спальни Леси, пропала.
– Кристина, цветы выкинули или поставили в одну из комнат? – уточняю у прислуги.
– Олеся забрала вазу с букетом в свою комнату, – с вежливой улыбкой отвечает Кристина.
В душе поднимается буря чувств, меня подхватывает этим потоком. Я ощущаю сильнейший душевный подъём, которого не чувствовал уже очень давно! За спиной словно появляются крылья и открывается второе дыхание. А ведь строптивая девчонка всего лишь приняла мой букет!
