— Все маги мечтают обрести силу, но не каждому дано побывать в самом сердце Академии — Зале Стихий, где уже ни одно тысячелетие берут начало шесть очагов стихий, — обвёл рукой зал и статуи он. — Не два, не три и не четыре, а шесть, что является уникальным случаем и большим шансом полностью раскрыть ваш потенциал.
Он на мгновение замолчал, позволяя нам осмыслить сказанное, а я мысленно с ним согласилась. Наша Академия и правда была уникальной, потому что единственная хранила в себе очаги всех стихий. Как правило, противоположные элементы зачастую подавляют друг друга и в итоге один уничтожает другой. Побеждает тот очаг, чей исток окажется сильнее, или тот, который лучше сочетается с другими очагами стихий по соседству, благодаря чему, опять же, может стать сильнее. Поэтому чаще всего встречались сочетания: вода и воздух или огонь и земля. А уже Академии, где было три, а то и четыре очага считались высшими. Однако даже они, как и сказал Флэмвель, порой не могли раскрыть всего потенциала мага, потому что случалось, когда вместо двух стихий его признавала только одна за неимением в академии второй, чем существенно урезались его способности. Или вовсе не признавала ни одна из имеющихся. Сейчас, конечно, с этим делом серьёзных проблем нет: подождал с годик и пошёл в другую академию с другими очагами стихий, но раньше подобные случаи считались провальными и человек лишался карьеры мага. Всё потому что считалось, будто дело было не в предрасположенности мага к какой-либо конкретной стихии, а в принадлежности к месту жительства. Вот ты вырос на это земле, рядом с этими очагами, значит, только их силу ты и сможешь обрести, а то что за «забором» есть другие очаги — это не считается. Как-то так…
И что ещё немаловажно: не все очаги имели достаточно сильные истоки и могли наделить магов своей силой. Многие из них были просто талисманами, оберегами, кормёжкой для магических существ и растений или удачными местами для ритуала. А уж те, что могли поделиться силой, уже давно принадлежали магическим академиям, ими же охранялись и оберегались, а хранители стихий, как наш директор, были навсегда с ними связаны и поддерживали баланс, чтобы они ненароком друг друга не уничтожили или не породили магическую аномалию. А то уже не первый век ходят байки про оживших мертвецов, когда в борьбу вошли очаги света и тьмы. И некроманты там были совсем ни при чём.
Кто-то считает, будто истоки очагов неисчерпаемые, пока в мире существует тот или иной элемент. А кто-то верит, будто после смерти мага, его очаг возвращается в исток, и так происходит круговорот стихий в магическом мире. Собственно, это всё, что я знала об очагах. Что-то было мне известно уже давно, что-то нам рассказали в Академии, но вот как именно получить силу какой-либо из стихий, об этом никто и нигде не упоминал. Поэтому я, затаив дыхание, внимала каждому слову декана и невольно задавалась вопросом: какое же испытание для нас готовят? Ведь кроме статуй в Зале Стихий больше ничего нет.
— И даже больше скажу: не каждому магу дано получить силу стихий, — продолжал тем временем декан. — Многие желающие были отсеяны ещё в день вступительных экзаменов, потому что их сила не дотягивала даже до факультета Мастеров. Таких магов ни одна стихия не признаёт. Но вы здесь — одни из самый сильнейших, будущие герои и защитники мира — Боевой факультет, с чем я вас поздравляю.
Несс рядом со мной стиснула мою ладонь, и я тоже сжала её в ответ, чувствуя, как внутри меня распирает и радость, и гордость, и вдохновение.
— Сегодня ваша жизнь изменится раз и навсегда, — поставил «точку» в своей речи декан и перестал преграждать путь между нами и статуями, которые выглядели как живые: казалось — вот-вот кто-нибудь из них дрогнет или чей-нибудь капюшон заколышется от прикосновения чистейшей магии.
— Я начну вызывать по алфавиту. Всё, что от вас требуется — поднять руку и позвать стихии…
— Позвать? — удивлённо воскликнул Рюджи. — И всё?
— А вы ожидали что-то ещё, Риман? — устремил на него взор декан.
Все расступились, будто боялись попасть под испепеляющее янтарное пламя глаз Флэмвеля, а Рюджи беспокойно помялся с ноги на ногу.
— Ну… — неуверенно начал он. — Старшаки говорили разное, и я думал, что нас ждёт какое-нибудь испытание.
Ученики, на чьих лицах читался тот же вопрос, дружно перевели взоры с Рюджи на декана.
— Старшаки, значит… — изогнул тот губы в легкой и понимающей улыбке, после чего сделал несколько неспешных шагов и остановился напротив статуй. — Все испытания вы прошли до того, как оказались здесь: вступительные экзамены и предварительное обучение по контролю. Но если вам испытаний мало, то могу уверить, что позвать стихию не так уж просто. Вам предстоит забыть обо всех тревогах…
Как назло мне вспомнился непонятно где блуждающий Котя.
— Открыть для неё своё сердце и душу. Стихия должна почувствовать себя нужной. Жизненно необходимой…
Декан поднял ладонь и громко, чуть хрипло произнёс:
— Огонь!
И не успело эхо его зова смолкнуть, как красный кристалл вспыхнул призрачным пламенем, затрепетав от невидимого ветра. Среди учеников послышалось восторженное роптание.
— Если сделать всё правильно, то очаг сразу же откликнется.
Дамиан надменно фыркнул, а декан стиснул ладонь в кулак, и призрачное пламя погасло, однако за миг до этого я заметила справа какой-то слабый блик. Но когда на него обернулась — там ничего не было. Показалось? И пока ученики, кроме Дамиана, подбирали челюсти с каменного пола, Флэмвель вновь отступил и громко произнёс:
— Итак, как я уже говорил: начнём по алфавиту. Айвари Мирай!
Мирай занервничала, услышав своё имя, и блестящими от волнения глазами оглянулась на Рюджи, который улыбнулся и одобрительно кивнул. Только тогда она вышла вперёд и встала напротив статуй. Оглядела их по порядку. Противоположные друг другу очаги стихий были даже разделены пустотой. Слева огонь, воздух и свет, а справа земля, вода и тьма.
— Необязательно звать стихии вслух, — пояснил декан, когда Мирай подняла ладонь, в точности повторяя его движение.
Она кивнула и застыла. Прошло всего лишь несколько секунд, но по ощущениям не меньше пяти минут, прежде чем Мирай дрожащим голосом произнесла:
— Не… Не получается.
В полной тишине, которую нарушало только частое и тяжёлое дыхание Мирай, декан подошёл к ней и коснулся её плеча, отчего та вздрогнула.
— Не опускай руку, — тихо произнёс Флэмвель и Мирай опять её подняла. — И не волнуйся, — продолжил он мягким голосом. — И не думай о том, получится или нет. Просто покажи им, что ты больше всего желаешь в своей жизни, свои стремления, мечты. Покажи им, какой ты человек и какие у тебя ценности. Что для тебя важно. И нужная стихия откликнется. Поняла?
Мирай отрывисто кивнула и левой рукой придержала правую, чтобы она не дрожала.
— Умница. Ты справишься, — поддержал её декан и отступил, давая ей больше свободного пространства, и сделав несколько глубоких вдохов, Мирай еле слышно прошептала:
