Ни Чинтао, к слову, тоже была с ними.
— Брат Инь так зол! — пожаловалась она. — У него не вышло найти демонического культиватора…
— Конечно, он зол. В отличии от тебя Инь Эйгуо занимается важным делом, — и тут Цао Дандан не удержалась от язвительной подколки.
— Ха? — взбеленилась Чинтао. — Да ты сама бесполезная! Несчастный брат Инь со всем справлялся в одиночку!
Они продолжали спорить, в то время как Мяо Ронг виновато улыбнулась, подсаживаясь к Линлин.
— Мы здесь решили привал сделать, а на рассвете, скорее всего, отправимся обратно, в Храм Небожителей.
Эта новость действительно радовала. История с деревней Хаумдай оказалась чрезвычайно кровавой…
— И где сейчас Инь Эйгуо? — наконец, поинтересовалась Кан Мейлин.
— О, думаю, ищет Лан Шанью, — рассеянно проговорила целительница, — они раньше разминулись и… К слову, а ты его не встречала?
Кан Мейлин молча перевела взгляд на пламя. Сказать ей? Или нет?
Сегодняшняя ситуация всё ещё была подозрительной. Могла ли Линлин безрассудно доверять Лан Шанью?
Для неё он был особенным, но демонический культиватор… Разве представители сект не извращают души, взращивая семена раздора?
— Нет, не встречала, — негромко соврала девушка.
«Шанью, я доверяю тебе… Пожалуйста, не подведи меня»
***
— Какое безрассудное поведение…!
Старейшины были разозлены. Мастера не так давно вернулись в Храм Небожителей, принеся нерадостные вести о вымирании некогда великой деревне Хаумдай.
Но то, что по-настоящему вывело из себя Бессмертных, так это решения, принятые Инь Эйгуо.
— Преследование демонического культиватора? Чем ты думал, Инь Эйгуо? — злился Старейшина Юй. — Это чрезвычайно опасно! Подобных противников нельзя недооценивать. В конце концов, вы могли навредить всему Храму!
Даже вспыльчивый мастер Дань Зедонг молчал, мрачно взирая на своего любимого ученика. Он не заступался за Инь Эйгуо.
— Лан Шанью, в тебе я тоже разочарован, — сурово продолжал Юй Чан-Лун. — Как мог ты допустить подобное? Старейшины полагались на ваше здравомыслие!
Кан Мейлин стояла на коленях вместе со всеми, покаянно опустив голову. Ей оставалось молча слушать нотации лидера заклинателей.
Наконец, слово взял Си Вэй-Тин:
— Вы двое были ответственными за сохранность всей группы. Вам и придётся принимать наказание.
Линлин вздрогнула, ощутив несправедливость этого решения. Они все нарушили наказ, тогда почему только Инь Эйгуо и Лан Шанью расплачиваются?
— Пусть проведут неделю в подземных залах, — холодно проронила Шоу Ксиодан, — это научит их смирению.
Никто не стал спорить с её решением. Цао Дандан лишь вздохнула, явно испытывая противоречивые эмоции к наставнице. Ни Чинтао и Мяо Ронг также не скрывали расстройства.
А Линлин… Она просто проводила уходящего Шанью долгим взглядом. Они возвращались в Храм столь поспешно, что даже не могли переговорить наедине.
Таким образом, девушку до сих пор терзали неразрешенные вопросы.
… И всё же, заточение в подземных залах было серьезным наказанием. Туда не поступал солнечный свет, а низкие температуры подвальных помещений мучили тело постоянным холодом.
К тому же, провинившихся мастеров не кормили, лишь принося воду несколько раз в день.
Конечно, насколько Кан Мейлин знала, на уровне Лан Шанью еда и не требуется в больших количествах. Дойдя до определённой ступени, последователи Храма Небожителей практически не ощущали голода.
«Но… Находиться в том месте всё равно крайне неприятно. Когда их выпустят — Лан Шанью будет истощен» — нервничала Линлин.
Однако, не все волновались о нелёгкой судьбе мастеров…
— Судя по наказанию, Старейшины их действительно ценят, — ревниво заметила Ю Шун в тот же день.
— О чём ты? — не поняла Кан Мейлин. — По справедливости, все мы должны были получить нагоняй…
— Ничего ты не понимаешь! — Шушу негромко фыркнула. — Суровое наказание может означать только одно — Старейшины видят в них большой потенциал и пытаются остудить пламя гордыни. Но, думается мне, что потом они оба поднимутся ещё выше в иерархии Храма…
Кан Мейлин не знала, права ли Ю Шун. Однако, та часто попадала в цель со своими предположениями… Если так, то не стоит переживать за заклинателя?
Но той же ночью Линлин тайком пробралась в подземные залы, неся небольшой кусок хлеба в свёртке. Она знала, что Лан Шанью потерял много сил в пути и хотела поддержать его.
Что же до Инь Эйгуо, у него есть свои поклонницы, верно?
Ледяной холод каменного подземелья проникал под кожу, впиваясь в кости. Кан Мейлин старалась не шуметь. За этими залами, обычно, не присматривали, ибо, получая наказание, мастера должны добровольно присутствовать в этом мрачном месте.
Но девушке не хотелось привлекать лишнее внимание к своей персоне. Лан Шанью обнаружился в пятом по счёту зале, сидящим посреди просторной тёмной комнаты.
Юноша открыл кровавые глаза, спокойно наблюдая за Кан Мейлин, которая озиралась, словно слепой котёнок. Казалось, будто заклинатель с самого начала ждал её появления.
— П… Привет, — вздохнула Линлин. — Я тут принесла немного хлеба… Всё же, непростой путь нам пришлось пройти.
Она плохо видела, но улавливала силуэт Шанью. Он медленно поднялся с каменного пола и шагнул вперёд, отозвавшись:
— Спасибо.
А потом, вдруг, добавил:
— Об Инь Эйгуо ты тоже позаботилась?
Эйгуо находился намного дальше, в иных залах.
— Нет, — немного недоуменно ответила девушка, — я пришла только к тебе.
Кажется, Лан Шанью улыбнулся. И тогда Линлин не выдержала, задавая главный вопрос.
— Тогда, в лесу… Что это было? Ты… Ведь общался… С ним.
Повисло напряженное молчание.
— Хм, — глубокомысленно произнёс белокурый мастер, — да, но… Это немного сложно объяснить.
Кан Мейлин прикусила нижнюю губу. И почему это звучит как «ты неспособна понять»?
— Я очень за тебя волнуюсь, — решительно призналась девушка, — прошу, расскажи мне правду.
Но Лан Шанью вновь медлил с ответом.
— Я скажу, — неожиданно, пообещал он, — когда придёт время. Нужно немного подождать… Но, поверь — я не совершал ничего греховного.
Кан Мейлин верила. Но, все равно…
«Это невозможно передать словами. Я боюсь того, что со временем ты изменишься. Что точка невозврата уже пройдена»
Когда-то Линлин игриво назвала Лан Шанью «маленьким злодеем». Уже тогда она отмечала странную жестокость в его взгляде, которая, казалось бы, могла перерасти в нечто ужасающее.
