Она всего лишь глупая девушка, бездарно потратившая свой шанс на перерождение. Но ради чего? Ради… Чего?
Лан Шанью почувствовал колебание энергии и перевёл взор на Инь Эйгуо, который торжественно появился в дверях Храма со своими извечными спутницами.
— Ты…? — на секунду изумленно спросил мечник и усмехнулся. — Что ж, я надеялся, что успею поглотить Источник до встречи с тобой. Впрочем… Какая разница. Демоническому культиватору не справиться с его мощью.
То было правдой. Источник походил на бушующий океан слепящей силы. Но Лан Шанью… С ним что-то произошло, когда она умерла.
Та девушка… Будто отдала последние капли жизни на то, чтобы открыть ему глаза и снять морок тьмы с сознания. Только сейчас Шанью понял, в какого отвратительного монстра его обратила жажда неуемной мести.
— Кан Мейлин? — Инь Эйгуо, наконец, обратил внимание на тело девушки.
Он негромко вздохнул.
— Жаль… Ты сделала свой выбор.
Словно сожалел о безвозвратно потерянной вещи. Но Лан Шанью прекрасно знал, каким оружием нанесено то самое ранение.
Он чувствовал аромат крови, исходивший от Инь Эйгуо. И его это разозлило.
— Похоже, мне придётся нарушить твои планы, — криво усмехнулся белокурый мастер.
И их клинки тотчас скрестились пред нефритовой лестницей. Искры летели в разные стороны, сильнейшая энергия уничтожала всё вокруг, разрушая даже постаменты древних артефактов.
Лан Шанью было тяжело держать оборону. Потеряв внутреннюю тьму, он значительно ослаб, а Инь Эйгуо помогали его ловкие спутницы.
Однако, культиватор чувствовал, что не может отступить. Этот бой… Либо будет победоносным, либо станет последним.
Потоки стихий пробивали стены Храма, свистели острые клинки, оставляя серьёзные ранения. Лан Шанью был весь залит кровью, но и его извечный соперник выглядел не лучше.
Оба тяжело дышали, походя на диких зверей. Никто из них не хотел сдаваться.
Но демонический культиватор понимал, что проиграет этот бой. Его поддерживала лишь живительная энергия той девушки…
Тем временем, кровь Кан Мейлин достигла разрушенного постамента, на котором лежала Духовная Сфера. И впервые за тысячу лет она загорелась призрачным светом.
В то мгновение меч Инь Эйгуо пронзил Лан Шанью. Глаза юноши расширились, ловя сияние вспыхнувшей Сферы.
Он что-то понял, всмотревшись в неё. Из последних сил Шанью оттолкнул соперника и послал сильный импульс энергии прямо в артефакт.
Духовная Сфера взорвалась. И взрыв тот разорвал на части многих.
Ни Чинтао. Мяо Ронг. Цао Дандан.
Инь Эйгуо. Лан Шанью.
Испытывая невыносимую боль… Шанью видел, как Сфера воссияла над мёртвой девушкой. А потом осколки впились в его глаза, обращая беспощадное время вспять.
***
Она пропускала все болезненные чувства через себя. Через страдания прошлого «я» восполняла прорехи собственной души.
Зависть, любовь, страх, ненависть… Отвратительное предательство.
На самом деле, Инь Эйгуо никогда не был идеальным притворщиком. Просто та Кан Мейлин старательно не замечала тревожных знаков. И поплатилась за это собственной жалкой жизнью.
Её внутренности горели огнем именно в том месте, куда Инь Эйгуо нанёс удар мечом.
Мертвенный свет Духовной Сферы растворился, отпуская Линлин. Она дотронулась дрожащими пальцами до собственных щёк и поняла, что они мокрые от слёз.
— Мейлин… — Лан Шанью сидел рядом с ней на полу.
Юноша горько улыбнулся, сжав её холодные руки своими ладонями. Он явно не знал, что сказать.
— Почему… — наконец, хрипло прошептала Кан Мейлин. — Почему же ты молчал всё это время?
Лан Шанью знал. Всегда знал о трагичном прошлом, которое они испытали. И нёс на себе всё его бремя.
— Вначале… Я не собирался никому рассказывать. Кто бы мне поверил? Второй шанс на жизнь, ха-а… — заклинатель стиснул зубы. — А потом… Я хотел рассказать. Но не смог.
Кан Мейлин перевела водянистый взгляд на него. Прямо сейчас Лан Шанью казался более уязвимым, чем когда-либо. Но она… Будто понимала его намного лучше.
— Я думал, что рано или поздно ты вспомнишь сама. Потому как… Были различия с прошлым. Сперва мне показалось, что именно я спровоцировал изменение событий. Но потом… Осознал: и ты другая. Словно какое-то предчувствие оберегает тебя… Возможно, это остаточный эффект от воздействия Сферы.
— А может, ты просто решил справиться со всем в одиночку? Это так похоже на тебя, Лан Шанью, — печально качнула головой девушка. — Взвалить на плечи неподъёмную ношу вины и ответственности.
Несколько секунд он молчал, будто бы соглашаясь с её словами. А потом отрывисто признался:
— Я боялся. Боялся того, что ты… Возненавидишь меня, когда вспомнишь прошлое. Я… Был демоническим культиватором, Мейлин. И сотворил много зла. В конце концов, если бы не твоя жертва — я бы и не очнулся от морока.
— Возненавижу? — Кан Мейлин горько рассмеялась. — Не ты убил меня, Лан Шанью. И… Ты встал на защиту Источника, хотя мог этого не делать.
— Мог, — не стал отрицать Шанью, — я всегда задавался вопросом: почему ты использовала Ритуал Иссушения? Так безрассудно лишила себя последних крох энергии… Ради того, кто был безнадёжным.
— Наверное, я саму себя считала безнадёжной, — медленно проговорила Мейлин, — бесполезной… Да, я всегда была такой. Просто девочка на заднем фоне в мире, где есть место для героев, красавиц и злодеев. Я была не нужна. И сама взрастила в себе эту готовность… К жертве. Будто лишь так способна стать «кем-то».
— Это он? — в голосе Лан Шанью прозвучали стальные нотки. — Это он сделал тебя такой?
— Я не знаю, — усмехнулась Мейлин, — но тогда… Мне показалось, что лишь ты способен защитить Источник. В конце концов, моя жертва очистила тебя… Я думала, что это невозможно, но…
Она резко прервалась и часто задышала. Её вены вздулись, пытаясь вместить потоки прорвавшейся энергии.
Преграда, стоявшая на пути духовного развития Мейлин… Это прошлая жизнь, которую девушка, наконец, вспомнила.
Лан Шанью сжал её в объятиях и осторожно вплел в сияющую ауру собственную силу, ослабляя страдания Кан Мейлин.
— Герой и злодей… — прошептала она с надтреснутым смешком. — Как глупо! В своих фантазиях я назвала Инь Эйгуо героем, а тебя — злодеем…
— Меня действительно можно таковым считать, — понимающе усмехнулся Лан Шанью.
Давление энергии понемногу ослабло и напряженные мышцы больше не доставляли боли Мейлин.
— Теперь я понимаю, — чуть тише добавила девушка, — понимаю, отчего было так грустно расставаться с родителями. В той жизни… Они даже похоронить меня не смогли.
