К низу спуск расширяется, между витками появляется пространство. Я добираюсь до дна. Артефакт — меч, которым сражался наш легендарный предок Аарон Кокберг — вмурован в стеклянный куб, снаружи куба выступает только чёрная рукоять, скупо украшенная гравировкой.
Я видела, как это происходило у папы и брата: стоит кому-то из них сжать рукоять, как лезвие наливается светом, а затем на гранях куба расцветают картины. У брата в кубе бушует огненный смерч, у папы приходят тени сражённых предками чудовищ.
Когда я сжала рукоять в день своего шестнадцатилетия, ничего не произошло, лезвие не засветилось, даже самого тусклого светлячка не вспыхнуло.
Но сейчас…
Ладонь стала слегка влажной, пальцы подрагивают. Что покажет мне куб? Я вытягиваю из потайного кармашка шёлковый платок, провожу по коже. Я готова? Не знаю… Но мне очень нужно получить доказательство. По крайней мере я смогу рассказать родителям часть, касающуюся Рея… В его вину они поверят сразу и безоговорочно. Но мне придётся тщательно подбирать слова, чтобы убедить папу молчать, потому что первое, что папа захочет сделать — это предупредить Великого князя и наследного принца. Нельзя допускать.
Я сжимаю рукоять, и артефакт отзывается теплом в отличии от прошлого раза, когда рукоять осталась холодной. Я вглядываюсь в стекло. Образы, которые в нём появляются, рождает свет меча, но… света по-прежнему нет.
Я сжимаю крепче, жду.
Что за ерунда?! Я точно знаю, что обладаю даром, я вернулась во времени дважды, могу снова. Однако меч молчит.
— Почему? — я спрашиваю вслух, как будто меч мог бы ответить.
И папа, и брат уверяли, что ничего не требуется делать специально — только коснуться. Даже обхватывать рукоять не обязательно — это скорее жест уважения. Возможно, со мной иначе? Я сосредотачиваюсь на внутренних ощущениях, пытаюсь пробудить магию. Нет, я не собираюсь в прошлое, я всего лишь хочу, чтобы лезвие, наконец, вспыхнуло.
Слышатся тяжёлый шаг. Кажется, увлёкшись переживаниями, я пропустила, что уже не одна.
— Иси? — окликает меня брат.
— Кей?
Брат, остановившись на пятой ступени снизу, легко спрыгивает вниз.
Сейчас я ему покажу!
— Иси, я думал, что ты не переживаешь из-за магии… Прости.
Не знаю, извиняется он за то, что не понял меня или за то, что сам родился с даром. В любом случае абсурд. Хотя мне было неприятно прославиться бездарной, именно к магии я действительно оставалась равнодушной. Зачем мне тот же огонь? Я никогда не мечтала о подвигах на поле боя. Папин преемник Кей, продолжить род Кокбергов предстоит брату. Я мне предстояло выйти замуж, покинуть семью. У моих детей дара в любом случае не было бы.
— Нет, Кей. Мне просто захотелось проверить, — поясняю я. — Вот!
Мне удаётся поймать нужную эмоцию. Мне даже мерещится, что меч, который я всё ещё сжимаю за рукоять, помогает. И магия отзывается.
Слабый свет появляется на долю мгновения.
Брат исчезает раньше, чем успевает отреагировать. Свет тоже исчезает, зато внутри снова образуется сосущая пустота.
Слышатся шаги.
— Иси? — брат спрыгивает вниз. — Я думал, что ты не переживаешь из-за магии… Прости.
Ха!
Мне хочется смеяться — истерично хохотать. Мой дар — потрясающая шутка.
— Кей, я просто подумала, что обрести магию было бы неплохо. Ты же слышал про мою горничную?
Я обнимаю брата, утыкаюсь ему в плечо. Он застывает столбом, а затем неловко обнимает в ответ.
Я же про себя вздыхаю — какое разочарование. Меч светился. Но он светился в будущем, которого больше нет. Я могу прийти сюда ещё хоть сотню тысяч раз, и меч будет светиться. Однако каждый раз меня будет отбрасывать в то недавнее время, когда ещё ничего не происходило.
Видимо, поэтому нет ни одного упоминания об удачной второй проверке.
Проклятье, это действительно смешно!
— Слышал. Мама приказала собрать всех в танцевальном зале. Она собирается проверить слуг своими методами, а затем благословить наш дом. Никогда не видел маму такой деятельной.
— Она же на неделю сляжет!
Когда я надеялась, что она вмешается, я имела в виду, что она повлияет на папу, я совершенно не планировала, что мама будет выжигать себя, раз за разом обращаясь к силе Белой богини.
Я первой поднимаюсь. Кей не отстаёт, следует за мной на шаг позади.
— Папа в курсе?
— Папа ещё не вернулся, — отвечает Кей.
В подвале я возвращаю светильник в настенное крепление и мимоходом дёргаю за декоративную цепочку. Тайный люк в полу тотчас закрывается плитой, неотличимой от остальных плит пола. Не зная секрета цепочки, в шахту не попасть.
Мы выходим на первый этаж и почти сразу сталкиваемся с дворецким. Раз он здесь, значит, мамину проверку прошёл
— Госпожа Исидара! — дворецкий низко кланяется. — Около четверти часа назад маленький мальчик, не пожелавший представиться, доставил на ваше имя конверт. Желаете ли вы взглянуть, госпожа?
— Конверт? — подозрительно переспрашивает Кей.
На словах дворецкий служит всем членам семьи одинаково, но на деле прежде всего он служит папе, как истинному хозяину и, поскольку мама годами самоустранялась, Кею, как наследнику. Я в конце списка, и глупо ждать иного или обижаться.
Я забираю конверт.
— Спасибо.
Дворецкий тотчас протягивает мне нож для резки бумаги.
Услужливо? Как бы не так! Он провоцирует, чтобы я открыла письмо при Кее. Не только открыла, сколько позволила увидеть.
Отправитель на конверте не указан. Интересно, сообщение от господина имперского посла или от сеньора Поморро? Оба не доверили бы бумаге лишнего, но… А вдруг я ошиблась и письмо не от них?
Глава 8
“Ювелирный салон на Брегской улице рад сообщить княжне Кокберг о поступлении опалового гарнитура”.
Я позволяю брату увидеть текст. Действительно, ничего лишнего.
Получается, сеньор Поморро не только выяснил, каким маршрутом я пришла в “Вегу”, но и узнал про продажу браслета, а теперь ненавязчиво намекает? Дотошный.
— Я взгляну, немного развеюсь, — легкомысленно махнув запиской, я киваю дворецкому, чтобы приказал подать экипаж.
— Иси, составить тебе компанию?
Брат!
Я стараюсь, чтобы испуг не отразился на лице и с прежней легкомысленной интонацией продолжаю:
— Спасибо, Кей, но идея, честно, скверная. Я собираюсь перемерить пару десятков пар серёг, столько же браслетов и обязательно ожерелья и колье, не забуду и про опаловый гарнитур. Ты веришь, что твоего терпения хватит, Кей?
