Сомнения исчезают, Ксан удивительно бережен и шепчет на ухо, какая я красивая, желанная. Любимая.
Ничего не имеет значения, кроме нас и того, что происходит между нами.
По телу разливается истома, Ксан ложится рядом, убирает с моего лица упавший на глаза локон. Я наслаждаюсь мгновением и чувствую, как наваливается сон. Усилием воли я прогоняю сонливость, приподнимаю голову.
— Иси?
Я прищуриваюсь.
Ксан до сих пор не задавал вопросов о моей прошлой жизни. Не знаю, отложил он расспросы или ждёт, когда я буду готова к откровенности.
— Считается, что юные леди должны выходить замуж невинными.
— Иси, ты… жалеешь?
— Я? Разумеется, нет.
Пришло время для маленькой мести.
Магия откликается, жаром выплёскивается в окружающее пространство, и я оказываюсь одетой, сидящей на краю кровати. Ксан только-только расстегнул на рубашке первую пуговицу.
— Иси?!
— М-м-м? Что-то не так? — поддельно недоумеваю я.
— Ты…
— Что?
Я ложусь рядом и устраиваюсь у Ксана на плече, натягиваю на нас одеяло — всем своим видом я показываю, что собираюсь спать, просто спать. Так хорошо, тепло, уютно в объятиях… А вот Ксан в отличии от меня ни малейшего удовлетворения не испытывает, сквозь тонкую ткань я это отчётливо чувствую.
— Иси, это жестоко.
— Сладких снов, — фыркаю я.
Ксан тяжело вздыхает, но ни уйти, ни повторить не пытается. Нам надо поговорить… утром. По уму, конечно, надо было задать важные вопросы, рассказать о планах Великого князя расстроить наш брак, хотя Ксан и без меня наверняка догадывается, уж точно не нырять в пучину страсти.
Обманчивое чувство безопасности подействовало расслабляюще.
Я не сразу понимаю, что происходит, когда кто-то касается моего плеча и настойчиво зовёт.
— Моораца? — спросонья я называю телохранительницу именем, которым она представилась, а не временным.
— Доброе утро, княжна.
За окном рассвет. Я широко зеваю и никак не могу понять, что случилось. К подушке я тянусь раньше, чем успеваю осознать зачем. Ксан уже ушёл.
— Княжна, просыпайтесь. Князь просит спуститься. Около получаса назад девушка, одетая как младшая жрица Белой богини, доставила письмо. К сожалению, мне не удалось увидеть текст послания. Князь распорядился подготовить экипаж. Он, княгиня, молодой князь и вы едете в храм.
Зачем?
Возможно, старшей жрице снова приснился вещий сон или что-то вроде того? Не важно. Просьбы жриц — это не то, что можно игнорировать.
Я встаю, быстро привожу себя в порядок, проглатываю завтрак. Моораца помогает мне одеться, убрать волосы в низкий пучок. В холл я выхожу последней.
— Доброе утро. Папа, что-то случилось?
— Доброе. Ничего особенного, нас приглашают в храм, в который вы с мамой недавно ездили.
Папа протягивает мне руку, и мы выходим из дома. Кей с мамой же в экипаже. Я бросаю взгляд на крыльцо. Мы едем без слуг, а значит рассчитывать на Моорацу не приходится.
Не нравится мне внезапная поездка…
Отдёрнув штору, я поворачиваюсь к окну, прислушиваюсь к сонным улицам за стеклом. Я не подозреваю папу в обмане, но в то же время не доверяю.
Экипаж проезжает знакомые места, направление верное. Мерное покачивание навевает дремоту, но я продолжаю держать глаза открытыми до самого храма. Я отмечаю, что мы единственные ранние гости, чужих экипажей нет, безлюдно. Юный жрец, по виду совсем мальчик, выбегает навстречу. Традиционная одежда велика и волочится по земле, мальчик одной рукой удерживает полы, чтобы не запутаться, другой сам открывает для нас дверцу, кланяется. Совершенно нетипичное для жреца поведение. И лицо незнакомое.
Вместе со всеми я вхожу в храм. Дверь захлопывается за спиной, и я передёргиваю плечами. Жрец сразу же зовёт нас в малый зал, хотя обычно приглашение должно исходить от старшей жрицы. Родители уверенно сворачивают в боковой коридор. Мы с Кеем идём следом. Кроме нас, гостей, и мальчика-жреца по-прежнему никого.
В Малом зале тихо. Мальчик заискивающе просит подождать и быстро-быстро, пока мы не остановили, сбегает.
— Па-а…, — закончить фразу я не успеваю.
— Князь Кокберг, княгиня, молодой князь, княжна, — к нам выходит… Джерден.
За ним, отставая на шаг, следует жрица. Фигура закутана в безразмерный плащ, лицо скрыто плотной вуалью.
Неужели…?!
— Ваше высочество? — удивляется папа.
— Лучший способ защитить княжну Исидару — это брак, — спокойно объясняет Джерден. — Любые требования Таэля станут просто бессмысленными.
Я так и знала…
— Ваше высочество, — я делаю шаг вперёд и приседаю в реверансе. — Я благодарна, однако я отказываюсь принимать помощь. Моя жизнь важнее благополучия Вадора. Получив отказ, Таэль развернёт войну.
— Иси, — хмурится папа.
— Княжна, вы ошибаетесь. Таэль вторгнется в любом случае, они найдут повод и без вас, поэтому нет причин отказываться.
Всё это пустая болтовня.
На поясе у Джердена закреплена фляжка, и я не сомневаюсь, что в неё налито ритуальное Вино подчинения. Только зачем? Мы ведь в храме Белой богини. Если только… храм не был захвачен.
— Я отказываюсь, — повторяю я. Самой смешно. Моё мнение ничего не значит.
Мне другое не понятно — как именно принц собирается меня заставить.
— А если я скажу, что от твоего согласия зависит благополучие твоей семьи? — ухмыляется он.
— Ваше высочество? — вскидывается мама.
Кей растерянно переводит взгляд с меня на принца и обратно.
Папа поворачивается ко мне:
— Иси, его высочество оказывает тебе честь…
Чушь собачья.
— Драгоценная невеста, наш брак устроен именем Великого князя. Вы… бунтуете? — Джерден откровенно насмехается.
— Бунтую, — легко соглашаюсь я.
Сколько человек в храме? Я смогу сбежать? Силы ещё не восстановились, рассчитывать на магию я не могу.
Джерден с намёком похлопывает по фляжке.
— Уходим, — решает мама, с неожиданной силой сжимая папину руку.
Папа вздрагивает, ошеломлённо оглядывается. Мама уверенно тянет его обратно в коридор. Кей, надо отдать ему должное, подчиняется маминому решению.
Джерден, глядя на нас смеётся. Из коридора высыпают вооружённые гвардейцы, сходу наставляют на нас клинки.
— Княжна Исидара, — объявляет принц, — без давления и принуждения добровольно призналась в бунте против короны. Арестовать!
