– Скажи, что это такое, – произнес я и вздрогнул вопреки своей браваде.
Будить призраков – всегда нехорошая затея.
Устройства взлома брони.
Властный древний дух внутри меня неожиданно выказал собственные смешанные эмоции по поводу резни.
– Человеческое оружие? – прошептал я.
Нет. Оружие Предтеч. Братоубийство. Гражданская война.
Я что-то слышал о спорах между Предтечами и о борьбе за власть. Десять тысяч лет назад Предтечи объединились, чтобы покорить моих предков. Теперь же я понял, что их раскол стал еще глубже.
– Блохи проникли на борт и взломали броню экипажа, прежде чем лодки разбились, – рассудил я. – Вот что случилось, да?
Ты молод, а я стар и мертв, отозвался дух низким гулом в моих мыслях.
– Это так, – согласился я. – Но скажи мне…
Я лорд-адмирал!
Внезапная сила голоса поразила меня. Прежде я никогда так сильно не ощущал чье-то присутствие у себя в голове, даже будучи одержимым на обряде шрамирования в честь моей возмужалости, когда меня окуривали дымящимися листьями и водили по пещерам.
– Я тебя чувствую, – произнес я дрожащим голосом.
Я сражался с Дидактом и сдал Чарум-Хаккор, но не его секреты.
– Я ничего не знаю об этом.
Предтечи надеялись выведать, как мы пережили Искажающую болезнь, но мы не выдали эту тайну даже под пыткой!
Старая память разразилась страшной яростью. Я чуть не упал, и мне пришлось опуститься на колени в грязь возле второй лодки, схватившись за голову. Чтобы сохранить рассудок, я оттолкнул старого духа – и услышал окрик Винневры, стоящей у кромки овала из выжженной травы:
– Почему ты говоришь сам с собой? Ты сошел с ума?
– Нет, – откликнулся я и тихо добавил: – Еще нет. – А затем обратился к старому духу: – Они называют это Потопом.
Наши тела умерли, но память осталась. Вот что сделала Библиотекарь.
– Ты знаешь ее?
Это она казнила нас. Или спасла.
Меня это не на шутку встревожило. Образ в моей голове, сформировавшийся в детстве, был полон абсолютной доброты и сострадания.
Очевидно, Создательница намного сложнее, чем я представляю себе. Либо старая память – лорд-адмирал – ошибается.
Значит, мы живы? Внутри тебя, внутри других?
– Похоже, что да, – ответил я. У Райзера также есть старые воспоминания. – При рождении нас посетила Создательница.
Мне не терпелось убраться подальше от обломков и останков, от этого кладбища. Абада-Носорог никогда не вспомнит об этих Предтечах; Великий Слон не явится к их костям и не спасет их от гиен, если те водятся здесь.
Я понятия не имел, какие духи Предтеч освободились и будут ли они винить меня, если найдут. Боги и духи славятся непредсказуемостью и скорым судом над живыми, поскольку питают к ним похоть и ревность.
Но уйти я пока не мог: нужно было найти мой «сосуд». И вскоре я обнаружил его на другой стороне овала: шести метров в ширину, лопнувший, как стручок с семенами, пурпурно-коричневый и пористый снаружи, гладкий, блестящий и черный изнутри.
Сейчас он был пуст.
В чьем ведении я находился в последний раз – войск Архитектора или тех, кто управлял Ореолом? Выкрали ли нас защитники кольца? Обменяли ли меня на Райзера?
Я присел рядом с капсулой и пошарил чувствами внутри ее, морщась от отсутствия воспоминаний. Ничего из того, что бы мне пригодилось. Ничего, кроме тишины, тайны и печали – и осознания, к которому ни лорд-адмирал, ни я не желали прийти поспешно.
Я вернулся к Винневре и стал лицом к ней и спиной к обломкам, переводя дыхание.
– Что ты нашел? – спросила она.
– Как ты и сказала – мертвых Предтеч, – ответил я.
– Мы их не убивали. Они уже были мертвы.
– Я знаю.
– Предтечи все равно накажут нас, когда вернутся?
– А какая сейчас разница?
Она с прищуром посмотрела на меня:
– Геймлпар знает побольше моего. Он очень стар.
Я посмотрел на мою одежду – грязное тряпье – и вопросительно поднял руки: а подобающе ли я выгляжу?
– Ему все равно, – последовал ответ. – Днем и ночью он ходит голышом. Иногда говорит, как ты, – будто сошел с ума. Геймлпару в деревне не рады. Его бы убили при первой возможности. Однако ему не смеют навредить, потому что он знает о великом пути, о даова-маадху.
Вновь подал голос лорд-адмирал:
Даова-маадху… Судьба изменена, колесо жизни треснуло, телега налетит на камень, ее сильно тряхнет, и в итоге она развалится и всем нам придет конец.
– Ты знаешь эту истину? – спросила Винневра, изучая мое лицо.
– Я знаю о сломанном колесе.
Как странно, что сейчас мы и вправду находимся на колесе. Впервые я услышал о великом пути от Райзера. Он назвал это даова-маад. Это учение действительно очень старое, если даже лорду-адмиралу известно о нем. Во мне зажглась искра надежды. Возможно, Геймлпар узнал о великом пути от Райзера. Возможно, Райзер сейчас ждет меня, опасаясь входить в деревню крупных странных людей.
– Иногда Геймлпар только об этом и говорит. – Винневра пожала плечами. – Хочет, чтобы я понимала больше. Может, он перестанет донимать меня, если я отведу тебя к нему. Идем?
Примерно через час стемнеет.
– Да.
Она быстро пошла вперед на длинных тощих ногах, и я поспешил за ней. Мы обогнули деревню – обычное кольцо из хижин вокруг дома для собраний.
– Говорят, что Геймлпар приносит несчастье, – сказала девочка. – Думаю, он мог бы, если бы захотел, но здесь неудача приходит сама по себе.
Спустя несколько минут мы пересекли участок голой утрамбованной земли и вошли в лес из низких деревьев и кустарника. Крадучись на нас сошла ночь, и мы двинулись на свет далекого костра.
За костром ухаживал сидящий на корточках старик. Он был таким же темным, как девочка. Длинные ноги и руки походили на искривленные палки, пальцы – на обрезанные под прямым углом ветки, квадратную голову венчал чистый белый пушок. Во рту виднелось несколько желтых зубов, но казалось, при желании старик смог бы коснуться подбородком своего носа.
Около костра Геймлпар разложил шкуру освежеванного зверька, которого, зажарив на углях, он как раз поедал. Второго зверька он также выпотрошил, но еще не снял шкуру. Эти существа выглядели совсем как кролики, что подтвердило мое предположение: на обруче есть и другая знакомая мне живность. Коллекция Библиотекаря, возможно, велика и разнообразна.
Винневра из отраженного от небесного моста сияния перешла в свет костра.
