— Фрэнк, я так тобой горжусь! — с волнением произнесла она.
— Ты просто неотразим. — Повернувшись к Мейсону и Эвелин, она продолжала: — Я
так хочу, чтобы справедливость наконец восторжествовала, мисс Багби. И я просто
не знаю, как благодарить вас, мистер Мейсон, ведь это из-за вашей поддержки и
великодушия Фрэнку удалось сегодня проявить себя.
— Я думаю, его выступление не пропало даром, — заметил
Мейсон.
Эвелин молча сжала руку Эстелл и отвернулась, пытаясь скрыть
навернувшиеся на глаза слезы. Мейсон похлопал девушку по плечу.
— Не переживайте так, Эвелин. Вам осталось потерпеть совсем
немножко.
— Вы так думаете?
— Мне так кажется.
Подошедший полицейский произнес, обращаясь к Эвелин:
— Если вы не возражаете, мисс Багби, я проведу вас в
комнату, отведенную для подсудимых.
Эвелин кивнула и в сопровождении полицейского вышла из зала.
— Объясните мне теперь, мистер Мейсон, — с любопытством
спросил Нили, — как вы думаете, зачем же ему понадобилось брать с собой этот
дурацкий револьвер? Я все ломаю над этим голову, но, честно говоря, абсолютно
ничего не могу придумать.
— Зачем? Чтобы подменить его, — довольно усмехнулся Мейсон.
— Что вы сказали?
— Чтобы подменить револьвер, — повторил Мейсон, — и запутать
следствие. Он сразу понял, что это револьвер, который он подарил Элен Чейни.
Без сомнения, он прекрасно знал, что его собственный кольт лежит в машине. Он
думал, что таким образом поможет Элен и избавит ее от лишних неприятностей. У
Алдриха появился прекрасный предлог: ему нужно пойти посмотреть, на месте ли
его револьвер. Он идет к машине, достает свой револьвер, вынимает из него
патроны и перекладывает в револьвер Элен, а в свой соответственно кладет
вынутые только что четыре пули и две гильзы. Положив оба кольта в карман, он
возвращается в дом и передает мне револьвер — разумеется, свой. Затем, когда,
по его мнению, я чем-то отвлекся, он осторожно опускает револьвер Элен к ней в
карман, чтобы в случае необходимости она могла мне его показать. Итак, дело
сделано. Алдриху остается только сообщить мне, что он осмотрел машину и что
револьвер действительно украден у него.
Нили и Эстелл Наджент в молчаливом изумлении не сводили с
Мейсона глаз.
— Вы уверены? — произнесла наконец Эстелл.
— Конечно, — улыбнулся Мейсон. — Чего еще можно было ждать,
когда он, наспех сочинив несколько фраз о возможности кражи, стремглав выбежал
из дома с револьвером в руке?
— Вы знали, что он собирается сделать?
— Это было ясно как день. Весь чрезвычайно хитроумный план
был написан у него на лице. За моей спиной они с Элен постоянно переглядывались
и о чем-то шептались. Пока я разговаривал с Алдрихом, мисс Чейни, думая, что я
ничего не замечаю, отчаянно жестикулировала, подсказывая ему нужный ответ.
— Но… Но я не понимаю, почему в таком случае вы позволили
ему все это проделать? — в недоумении проговорил Нили. — Почему вы не…
— Я был уверен, что нам это не повредит, — спокойно ответил
Мейсон, — если он решил лгать — что ж, это его дело, а немного путаницы только
помогло бы защите отстаивать свою линию. Видите ли, обвиняемым почти всегда на
руку, если следствие заходит в тупик.
— Но в таком случае пули… Ах, вот почему вы настаивали на
новой экспертизе! «Подпись затвора» на гильзах докажет…
— Вот именно, — подтвердил Мейсон. — Подождите, Нили, после
перерыва мы услышим много интересного.
Нили переглянулся с Эстелл, а потом вновь восхищенно
воззрился на Мейсона.
— Будь я проклят! — вырвалось у него, но через мгновение, немного
успокоившись, он озабоченно спросил: — Скажите, мистер Мейсон, чем нам все-таки
поможет эта неразбериха?
— Боюсь, как бы у нашего уважаемого мистера Бюргера не
поднялось давление, когда он узнает, кому принадлежит второй револьвер. Он, по
всей видимости, уверен, что этот револьвер где-то припрятал я, предварительно
выстрелив из него в столб и в дуб. Как только мистер Бюргер узнает, что это
оружие все время находилось у мисс Чейни и мистера Алдриха, он, я думаю,
вынужден будет радикально пересмотреть всю позицию обвинения.
— А чем может все это помочь мисс Багби?
— Вот увидите, — загадочно проговорил Мейсон. — Того и гляди
откуда ни возьмись появится какая-нибудь новая неожиданная и совсем
незначительная деталь, но она-то и решит все дело. Именно благодаря таким
маловажным подробностям судебное разбирательство и становится весьма, весьма
интересным.
Глава 17
Прошло минут двадцать, прежде чем судья Киппен вновь
появился в зале и провозгласил:
— Господа, только что звонил мистер Рэдфилд. Он будет здесь
с минуты на минуту. Приближается время дневного перерыва. Однако я предлагаю
суду оставаться на местах и дать возможность мистеру Рэдфилду… Но вот и он.
Проходите, мистер Рэдфилд.
Лицо эксперта выражало едва сдерживаемое волнение. Быстрым
шагом он прошел к свидетельскому месту и, не дав возможности вмешаться ни
Бюргеру, ни Страуну, начал:
— Я очень торопился, господа, я… — Он вынужден был
прерваться и вытереть со лба выступившие капли пота.
— Мы понимаем, — ободряюще произнес судья, — итак, суд
полагает, что вы сообщите нам сейчас результаты своих новых исследований.
— Нет, ваша честь.
— Я правильно вас понимаю: вы хотите сказать, что не провели
новую экспертизу? — нахмурился судья.
— Я провел предварительную экспертизу, ваша честь.
— Ну да, конечно, — с облегчением выдохнул судья, — так что
же она показала?
Приготовившись слушать, Мейсон откинулся в кресле и скрестил
руки на груди; губы его раздвинулись в едва заметной усмешке. Казалось, адвокат
внимательно изучает потолок, не обращая никакого внимания на свидетеля.
— Мы обнаружили, что пули номер один и номер четыре были,
по-видимому, выпущены из одного и того же оружия, однако ни один из этих
выстрелов не был произведен из револьвера, представленного суду сержантом
Голкомбом. Мы обнаружили также, что пули номер два и номер три могли быть
выпущены из данного револьвера, но при этом две пустые гильзы, найденные в его
барабане, не имеют к нему никакого отношения. Скорее всего они были переложены
в него из какого-нибудь другого оружия той же марки.
— Что вы сказали? — Гамильтон Бюргер в волнении вскочил со
своего места.
Судья Киппен, казалось, сосредоточенно что-то обдумывал. Он
переводил взгляд с Гамильтона Бюргера, в недоумении стоящего перед Рэдфилдом,
на все так же беззаботно улыбающегося Мейсона. Прищурившись, судья проговорил:
