— Джеву! Джеву-оппа! Где ты?
На мгновение мы замираем, глядя друг на друга и осмысливая ситуацию: мы сидим на корточках за стеной горного храма, прячась от людей, которые жаждут нашего внимания. Я стараюсь удержаться от смеха, но в конце концов приходится зажать себе рот руками, чтобы хотя бы приглушить хихиканье. Джеву оказывается ничуть не лучше и сотрясается от беззвучного хохота всем телом.
— Это прямо как в той фотобудке, — замечаю я. — Почему мы постоянно попадаем в такие ситуации?
— Понятия не имею, — отвечает он, вытирая слезы.
Я фыркаю, но он прикладывает палец ко рту.
— Ш-ш-ш, Дженни!
— Я не могу сдерживаться!
Джеву улыбается, явно веселясь.
— Дженни! — Голос Иана раздается совсем близко, он должен вот-вот повернуть в нашу сторону.
— Джеву! — зовут девушки с другой стороны.
Джеву обхватывает пальцами мое запястье и отводит ладонь ото рта. Он опускает взгляд на мои губы, и я вдруг понимаю, что он собирается делать.
— Они увидят… — начинаю я, широко распахнув глаза.
Но он быстро и крепко целует меня, а затем исчезает, свернув за угол.
— Дженни? — Из-за раздавшегося за спиной голоса я едва не теряю равновесие. — Что ты делаешь?
Я встаю и поворачиваюсь лицом к Иану.
— Н-ничего, просто… показалось, что я видела лису…
Иан смотрит на меня с недоверием.
— Нам нужно уйти до наступления темноты. Если тебе все еще интересно, то храм лучше осмотреть сейчас.
Похоже, он по горло сыт моими выходками, и в святилище я отправляюсь одна. Я успеваю провести там всего пару секунд, но этого хватает, чтобы оставить неизгладимое впечатление. Лучи заходящего солнца проникают через двери, освещая дальнюю стену храма, где висит картина. На ней изображен старик с длинной белой бородой — скорее всего, тот самый сансин, — который сидит в окружении тигров под деревом на горе.
Прежде чем убежать к остальным, я быстро читаю ему молитву.
Глава двадцать восьмая
В лагерь мы возвращаемся уже по сумеркам, когда служащие парка выкатывают в центр большие мангалы. Так как до барбекю остается еще полчаса, все разбредаются по своим домикам. Я стараюсь не расстраиваться из-за того, что так мало времени удалось провести с Джеву. Особенно когда Натаниэль появляется одновременно с нами, промокнув насквозь (видимо, вернулся со сплава по реке), хватает друга в охапку, и они со смехом уходят к себе.
В нашем домике Анджела, которая выглядит абсолютно сухой, сидит на одеяле, разложив перед собой два платья.
— Вы с Натаниэлем будто совершенно разными делами были заняты, — удивляюсь я.
— Большинство из нас не промокли, если не считать пару-тройку всплесков, — отвечает подруга, выбрав желтое платье. — Натаниэль просто свалился за борт.
Анджела решает вздремнуть, поэтому мы с Сори направляемся в общественные душевые, чтобы ополоснуться после похода, а потом возвращаемся и сушим волосы феном Сори — тут-то до меня и доходит, что взять его с собой было отличной идеей. Остальные девчонки тоже просят одолжить его, иногда даже в обмен на другие вещи, которые они привезли из Сеула — тканевые маски, упаковки пластыря, средство от комаров. Даже Джина не остается в стороне. Я ожидаю, что Сори превзойдет себя во вредности, но она передает фен и глазом не моргнув.
Наверно, удивление читается на моем лице, потому что Сори поясняет по-английски:
— Держи друзей близко, а врагов еще ближе.
Я надеваю одно из платьев, которые привезла из дома. После этого я прошу средство от комаров у одной из девушек и брызгаю себе на ноги, окутываясь химическим ароматом апельсинов.
Потом Сори решает сделать Анджеле макияж, поэтому, подведя глаза и подкрасив губы, я ухожу еще раз посмотреть на Фольклорную деревню. Сквозь дверные проемы мне видны внутренние дворики, которые очень напоминают наш. Парни и девушки сидят на террасах и репетируют свои номера для шоу талантов.
Я иду мимо ханока на задворках деревни, когда вдруг слышу знакомый крик. Заглянув за дверь, я вижу, как Натаниэль гоняет мяч еще с несколькими мальчишками.
И футболок ни на ком из них нет.
Заметив меня первым, Натаниэль кричит остальным:
— Ребята! У нас тут зритель появился, прикройтесь!
Парни начинают кричать и метаться кругами.
— Можно подумать, ей это интересно, — слышу я Джеву еще до того, как он попадает в мое поле зрения, подойдя сбоку. Он на ходу застегивает ветровку, но я успеваю мельком увидеть загорелую грудь и живот.
— Подожди. — Я притворяюсь, будто пытаюсь подвинуть его в сторону, чтобы не заслонял обзор. — Я увидела еще не все, что хотела.
— Все, что тебе надо видеть, уже и так перед тобой, — корчит недовольную гримасу.
Я отклоняюсь назад, медленно обводя его взглядом. Джеву это, похоже, совершенно не волнует: он знает, что смотрится отлично. Ну, я и сама не так уж плохо выгляжу. Я откидываю волосы за спину и наблюдаю, как он следит за моим движением.
— Ты разве не собираешься идти на ужин? — спрашиваю я.
— Скоро, — отзывается Джеву, хотя его внимание сосредоточено не на этом. Он медленно поднимает руку, и я замираю, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, когда его ладонь отводит прядь волос от моего лица.
— Джеву? — зовет один из парней позади него.
Он делает шаг назад.
— Займешь для меня место? — И возвращается во двор.
— Что ты там делал с Дженни? — доносится до меня вопрос все того же парня.
— Она просто зашла сказать, что ужин вот-вот начнется, — отвечает Джеву как ни в чем не бывало.
Я ухожу, прикасаясь к щеке там, где он задел ее, когда убирал мне волосы. Внутри все трепещет, и я чувствую себя просто на седьмом небе, заворачивая за угол.
— По крайней мере, теперь ясно, почему ты мне так и не написала, — вдруг слышу я и резко оборачиваюсь. Иан стоит, прислонившись к стене. — В смысле, я все понимаю. Я же никто, а зачем размениваться по мелочам, когда можно быть со звездой кей-попа?
На его лице играет улыбка, но в словах чувствуется неприятный холод.
— Так ты что, — смеется Иан, — какая-то суперфанатка ХОХО?
— А что в этом такого?
Его улыбка пропадает.
— Дженни, ты серьезно? Ты же говорила, что хочешь поступить в Манхэттэнскую музыкальную школу.
— Я до сих пор хочу. И?
— Туда принимают только лучших из лучших, серьезных музыкантов, а ты вдруг заявляешь, что тебе нравятся ХОХО?
— Ого, — прерываю его я. — Вот уж не думала, что ты сноб.
