Он вздыхает, осторожно почесывая шею, чтобы не смазать макияж.
— А то ты не знаешь Джеву. Он любит уединяться, когда чувствует себя не в своей тарелке. Сейчас просто, э-э-э, не лучшее время, чтобы исчезать. Вообще-то я шел спросить Суна, не перенести ли начало еще на полчаса, а то уже 8:05, и нам выходить на сцену через десять минут.
Джеву пропал. В груди появляется какое-то чувство — не столько беспокойство, сколько решимость.
— Ты ищи Суна, а я найду Джеву.
Натаниэль смотрит на меня пару секунд и кивает.
— Оставляю его на тебя.
Мы расходимся в разных направлениях: Натаниэль туда, откуда я пришла, а я — влево по коридору, в противоположную сторону от места, где мы столкнулись.
Где вообще можно найти пропавшую звезду кей-попа за десять — уже девять — минут до выступления?
Все двери в коридоре закрыты. Я подхожу к ближайшей и рывком распахиваю ее. Четыре служащих из команды ХОХО оборачиваются ко мне, не донеся до рта стаканы с лапшой быстрого приготовления.
— Извините! — вскрикиваю я, быстро кланяясь и закрывая за собой дверь.
Мне его никогда не найти, если я и дальше буду проверять каждую дверь. Думай, Дженни!
Свет в коридоре довольно тусклый, а стены сотрясаются от рева фанатов внутри стадиона. Из-под каждой двери просачивается полоска света — значит, там кто-то что-то делает.
Кроме последней двери справа — оттуда не пробивается свет. Я иду туда, ускоряя шаг, пока не перехожу на бег.
«А то ты не знаешь Джеву».
Я действительно его знаю. Когда мы впервые встретились, я наткнулась на него в зале караоке-бара, где он сидел в темноте в полном одиночестве, закрыв глаза.
Когда я проверяю дверь, она оказывается не заперта. Я поворачиваю ручку, и свет из коридора разгоняет тьму внутри. Джеву, который сидит на диване в дальнем конце комнаты, поднимает голову.
— Дженни? — Он встает. — Что ты… Что ты здесь делаешь? Все в порядке?
Я перешагиваю через порог.
— Все хорошо.
Теперь, когда он здесь, прямо передо мной.
Как и остальные, он одет так, словно сошел прямо со страниц модного журнала, — в темный пиджак, под который надета футболка с глубоким V-образным вырезом. Мне приходится постараться, чтобы смотреть ему в лицо, не соскальзывая взглядом на грудь. В его костюме тоже есть несколько цепочек, как у Йонмина, одна из которых обвита вокруг шеи.
— Дженни?
— Извини, я отвлеклась. Ты… очень отвлекаешь.
Выражение растерянности уходит с его лица, а на губах появляется печальная улыбка. Только тогда я замечаю что-то у него в руках.
— Это?..
Снимок из фотобудки. А я думала, что он потерялся навсегда.
Он кивает.
— Оказалось, наше фото нашли на газоне возле школы и продали местному журналу. Но она продала только копию, а не оригинал.
— Это была Джина?
Джеву хмурится.
— Ким Джина? Нет, это была девушка с первого года обучения. Она просто хотела немного подзаработать. Потом она вернула фотографию и извинилась, а я принял ее извинения. Все равно к тому времени скандал уже успели раздуть.
— Прости, — вырывается у меня. Затем я повторяю уже намеренно: — Прости меня.
Джеву молчит, терпеливо ожидая, когда я продолжу.
— Прости, что уехала вот так, прямо в разгар всего этого. Я… испугалась. Сейчас это звучит глупо, но мне было страшно от того, как много ты значил для меня. Наше расставание могло разбить мне сердце. Забавно — мое сердце и правда разбилось, только я сделала это сама.
Я глубоко вдыхаю.
— Я ошибалась, начиная отношения с мысли о расставании. Стоило быть умнее, я же музыкант. Никто не репетирует только затем, чтобы плохо выступить в итоге. Всю упорную работу, время, силы и энтузиазм ты вкладываешь в то, чтобы показать великолепное представление.
Еще мгновение Джеву смотрит на меня с нечитаемым выражением лица, а потом говорит абсолютно ровным голосом:
— Я буду твоим партнером в этом великолепном представлении.
— О боже! — с досадой вздыхаю я. — Ты испортил мне всю метафору!
Он начинает смеяться, содрогаясь всем телом, а в его глазах блестят слезы.
Я сурово сдвигаю брови.
— Сколько сейчас времени? У тебя разве не начинается свое собственное великолепное представление?
Он обрывает смешок.
— Вот черт, ты права. Я совсем забыл.
— Ты «забыл»?!
Джеву широко улыбается, и это совершенно нечестно. Потому что, когда я вижу его в этой одежде и с макияжем, в мое сердце словно попадает стрела Купидона.
— Моя девушка, которую я люблю и с которой мы расстались на крыше больницы в Сеуле три месяца назад, внезапно появляется прямо перед моим концертом в Нью-Йорке. Да, как-то вот забылось.
«Люблю!»
— Из-за тебя я чуть не забыл, почему вообще оказался здесь…
— Ах да, и почему же?
Он застенчиво улыбается:
— Я волновался, да и сейчас волнуюсь. Это самый большой концерт в моей жизни, и мы впервые выступаем в США.
— Ты отлично со всем справишься, ты же готовился к этому. К тому же остальные ребята из группы тебя поддержат, даже если где-то и ошибешься, — а ты не ошибешься, — поспешно добавляю я. — Но ты понял, что я имею в виду.
Мда, воодушевляющие речи — явно не мой конек.
— Ты права, — отзывается Джеву. — Думаю, теперь я готов.
Я протягиваю ему руку, которую он сжимает в своей. Вместе мы бежим по коридору к той развилке, где я последний раз видела Суна.
Все остальные участники ХОХО уже ждут там.
— Джеву-хен! Дженни-нуна! — восклицает Йонмин.
— Вы только посмотрите, — с насмешливой улыбкой тянет Натаниэль. — Дженни вернула его нам.
— Мне просто нужно было немного времени, — отвечает Джеву, потирая шею одной рукой, а другой продолжая крепко сжимать мою ладонь.
— Да, мы в курсе. — Натаниэль подмигивает.
— Ты в порядке? — уточняет Сун. — Мы можем подождать еще немного.
— Все нормально.
— Джеву-хен, если почувствуешь, что не выдерживаешь, — говорит Йонмин, — просто сделай так. — И он почесывает подбородок указательным пальцем. — Тогда я выкину что-нибудь смешное, чтобы всех отвлечь.
Джеву широко улыбается:
— Спасибо, Йонмин-а.
У меня на глаза наворачиваются слезы. Ну как тут еще быть, в такой-то момент?
