— Не срослось, — объясняет Пенни. — Судя по всему, забарахлил мотор, и Хэмиш сейчас по локоть в машинном масле. А день такой чудесный, что грех сидеть в вонючей лодке, которая стоит на месте…
— Это правильная мысль, — соглашаюсь я, двигаясь назад к дому.
— Идеальный день для бокала холодного белого вина.
Я улыбаюсь. На часах чуть больше двух, так что идея не самая отстойная.
— Звучит заманчиво.
— Тогда подтягивайся к нам!
— К нам? А с кем ты?
— С твоими подругами. — До меня доносится смех. — Я столкнулась с Шейлой и Айлой в музее «Келвингроув», а сейчас мы ждем тебя. Но поспеши, дорогуша, тебе придется нагонять упущенное.
Глава четырнадцатая
Сорок пять минут спустя
Не сказать, чтобы я позарез нуждалась в компании. Однако я приняла душ, оделась, подкрасилась за рекордное время и выскочила за дверь, а когда добралась до паба, мои приятельницы болтали вовсю, как добрые подруги, за уличным столиком на самом солнцепеке.
Несмотря на то что Пенни виделась с Шелли и Айлой всего пару раз, она подкатила к ним и уговорила выпить вина. Бутылка торчит из ведерка со льдом, а Бобби с довольным видом лежит у ног Пенни. Оказывается, пока я коротала время в одиночестве, Шелли тоже вырвалась на волю, потому что ее партнер Лоренс поехал к родителям, а Шелли отказалась — свекровь, по ее словам, может болтать без передышки семнадцать часов кряду. А Айле «пришлось уйти» из дому, потому что жить с тремя подростками — это настоящее испытание. Так почему же ни одна из них не позвонила мне?
— Мы подумали, тебе нравится проводить время в одиночестве, — заявляет Шелли.
— Мы не хотели прерывать твои грезы, — подтрунивает надо мной Айла.
— Какие там грезы, — парирую я. — Пацан из соседнего дома бросал в меня землей, пока я изображала собаку мордой вверх.
— Тот, чьи родители позволяют ему играть со спичками и растительным маслом? — спрашивает Шелли.
— Он самый. Его мамаша считает, что все это — «полезный опыт».
— Когда пожарная команда будет их вытаскивать из дома, это будет очень познавательно, — фыркает Пенни.
Айла наклоняется вперед:
— Пенни, а что ты думаешь об изнеженном молодом поколении? Сегодняшних детей так сильно балуют. Ты, должно быть, считаешь, что мы все сошли с ума.
Пенни улыбается и встряхивает крашеными кудряшками, явно довольная, что ее мнение на подобную тему вызывает интерес.
— По-моему, детей баловали всегда — не всех, конечно. Но разница в том, что такого понятия, как «родительство», раньше не было. Я имею в виду, что это не было делом всей жизни. Родители заботились о том, чтобы дети, — она щелкает пальцами в поисках нужного слова, — не съели чего-нибудь ядовитого и легли спать в положенный час, чтобы у вас оставалось время для себя.
— Хотела бы я так, — заявляет Айла, которая сохранила очень хорошие отношения со своим бывшим. — Мой старшенький желает, чтобы я писала за него эссе по английской литературе. В пятьдесят два года радостей мало, и корпеть над символизмом в «Макбете» — явно не из их числа.
— Ты просто чудо, — говорю я, нимало не кривя душой. — Они уверены, что ты способна все сделать и уладить, и полагаются на тебя во всем.
— Но почему я всегда даю себя запрячь? — Она откидывает назад свою короткую белокурую гриву. — Я по-прежнему пытаюсь заставить их есть овощи. Это смешно. Моему старшему восемнадцать. — Айла поворачивается к Пенни: — Ты когда-нибудь так заморачивалась? Тебе случалось измельчать в блендере стручковый горох для соуса к спагетти?
— Нет, — смеется Пенни, — потому что я была в здравом уме.
И затем, разумеется, я уговариваю ее рассказать им про «Райское наслаждение» и пробежки голышом по библиотеке, что вызывает гомерический хохот.
— Ты просто отрада для души, — говорит Айла, вытирая глаза. — В наше дни люди настолько серьезно относятся к родительским обязанностям. Мы не просто воспитываем детей и надеемся на лучшее. Мы растим их в атмосфере такой опеки и внимания к деталям, точно будущее человечества зависит от того, насколько хорошо мы с этим справимся.
— А чем сейчас занимается Ник? — спрашивает Шелли.
— Снимает документальное кино, — отвечает Пенни.
— Ого, и о чем?
— Обо всем, что его волнует. Он обосновался в Окленде — женился на новозеландке, но их брак продолжался недолго. Он скоро приезжает… — Пенни бросает на меня искоса взгляд, который я предпочитаю игнорировать.
— И как он пришел к этому? — спрашивает Айла.
— Он научился снимать кино сам, — с редкой для нее ноткой гордости говорит Пенни. — Одолжил аппаратуру у приятелей, еще давно. Ник очень целеустремленный и отличный профессионал.
— Он учился в университете? — интересуется Шелли.
— Возможно, — она пожимает плечами.
— Пенни! — восклицаю я, понимая, что она нас разводит, когда со смехом принимается доливать вино в бокалы. Ей отлично известно, как меня бесит ее подход к материнству («благотворное невмешательство», как она выражается).
— Девочки, а давайте-ка поедим, — предлагает она. — Мне срочно требуется закусить, а не то дело примет дурной оборот. Чем они тут кормят?
Ясно, что в наши годы чипсы с орешками — не вариант, но мы с облегчением обнаруживаем, что здесь подают тапас, и скоро весь столик уставлен тарелками с аппетитной едой.
— Разве Энди живет не здесь? — спрашивает Шелли, когда мы принимаемся налегать.
— Угу, вроде бы. У меня все еще нет его адреса. Он страшно скрытничает на эту тему.
— Почему? — хмурится Айла.
— Честное слово, без понятия.
— Ты должна разузнать, — поворачивается ко мне Пенни. — Позвони ему под каким-нибудь предлогом. Мы можем завалиться к нему всем скопом, — она злорадно ухмыляется.
— Думаю, он сейчас на пути к Лох-Файн или уже приехал. А там очень плохо ловит.
— А ты попробуй, — настаивает Пенни. — Скажи, что тебе требуется его адрес, пока он в отъезде.
Я смеюсь и отпиваю вина. До меня вдруг доходит, какая я счастливая — сижу себе с подругами в такой чудесный день, домой мчаться не надо и отчитываться мне не перед кем. Иззи прекрасно проводит время — мы болтали по телефону и Джулз уже отправила фотографии, где девочки играют на берегу озера. Хотя на работе царит неясность — Роуз до сих пор не озвучила, что она припасла для меня, — мне не о чем переживать. Я взяла себе за правило ценить то, что имею, и гнать поганой метлой из головы мыслишки про Энди и его новую пассию.
— Я знаю, — вдруг заявляет Шелли. — Скажи ему, что тебе надо переслать ему важные письма. Скажи, что иначе ты боишься их потерять.
