Я морщу лоб и задумываюсь.
— Звучит не очень убедительно.
— А ты рискни, — уговаривает она. — Ну, откажется он, и что с того?
И я отправляю ему бестолковое сообщение, которое, судя по мгновенному ответу, приводит его в замешательство: «Это может подождать? Только приехал. Привет от всех».
— Сколько времени набирать адрес? — интересуется Шелли.
— Он просто от тебя отмахивается, — замечает Пенни. Она хватает со стола телефон и принимается жамкать на кнопки.
— Пенни! Что ты делаешь?
Она с сияющим видом возвращает мне телефон. Надо отдать ей должное, ее метод оказывается более действенным, чем мой, потому что в ответ на требовательное «ДАЙ СВОЙ АДРЕС!» послушно приходит: «ул. Киннертон, 19, кв. 1/2».
— Ну что? — ухмыляется Пенни, когда мы расплачиваемся по счету. — Мы в двух шагах, так что было бы глупо не зайти. Погнали?
Могу лишь предположить, что вино и жара ударили нам в голову, потому что уже через несколько минут наша разудалая компания, оживленно хихикая, оказывается в нужном месте. Я редко бываю в этом районе города и не подозревала, что эта улица, в частности, настолько очаровательна. Расположенная в стороне от основной магистрали, она представляет собой смесь хорошо сохранившихся многоквартирных домов из красного песчаника, парочки традиционных пабов и ряда весело раскрашенных магазинчиков. Среди них обнаруживается булочная, элитный винный магазин с дегустационным залом, бакалейная лавка, старомодная чайная и специализированный магазин сыров, от которого разит за квартал.
— Смачное местечко, а? — замечает Айла. — Я, конечно, люблю сыр, но тут его слишком много. Представляю, каково здесь работать.
Мы переходим через дорогу, и я сверяюсь с нумерацией домов.
— Квартира Энди — прямо над ним! — объявляю я.
— Он живет над магазином сыров? — поворачивается ко мне Пенни.
— Да! Сама посмотри — это номер девятнадцать, — я улыбаюсь ей во весь рот, а ее серо-голубые глаза сияют от восторга.
— А помнишь, ты рассказывала, что, когда вы были в Париже, ему упорно мерещился запах сыра из холодильника?
— Конечно, помню.
— Я тоже! — восклицает Айла. — Он тогда тебе весь мозг проел. А это точно его адрес?
— Абсолютно.
— Но почему он решил жить здесь, — хмурится Пенни, — с его-то гиперчувствительностью к сильным запахам?
— Ума не приложу, — говорю я, когда мы заходим в магазин.
Это прелестное местечко, похожее на старомодный дневник, с зеркальными стенами и изразцами ручной работы, и с огромным количеством сыров, от которых в буквальном смысле захватывает дух.
— Чем могу помочь? — спрашивает, улыбаясь из-за прилавка, молодая продавщица.
— Мы просто на запах зашли, — говорю я, глубоко вдыхая. — Тут у вас потрясающие ароматы.
— Если вы любите сыр, то да, — соглашается она. — И в данный момент они особенно сильные.
— Из-за погоды? — спрашивает Шелли, стараясь сохранять невозмутимый вид.
— Скорее из-за текущего ассортимента, — объясняет продавщица. — Есть несколько сортов, которые претендуют на звание самого вонючего сыра в мире, и мне приятно сказать, что у нас представлены все.
— И какие именно? — оживляется Пенни.
Продавщица указывает головки, красиво расставленные в витрине.
— Вот «Бри-де-Мо», а это — «Вьё Булонь», пожалуй, с самым специфическим запахом. «Зловонный епископ» тоже довольно ядреный. Хотите попробовать?
— Да, пожалуйста, — нетерпеливо откликаюсь я.
Она отрезает тоненькие ломтики и предлагает нам вина, на что Шелли, точно после долгих уговоров, выдает: «Эх, была не была!», а меня начинает разбирать истерический хохот при мысли о том, что мужчина, с которым я прожила четверть века, теперь обитает над гигантской смердящей головкой сыра «Стилтон». Если бы не это обстоятельство — или мое подпитое состояние, — возможно, я с трудом восприняла бы неоспоримое доказательство того, что Энди действительно живет где-то вдали от нас с Иззи, а не порхает в безвоздушном пространстве, как блудливый призрак. А сейчас мое уныло начавшееся воскресенье проходит настолько оживленно, что я даже вообразить себе не могла.
— А вам известно, что наверху есть квартиры? — отваживаюсь спросить я, когда продавщица наливает нам вина.
— Да. А что?
— Наверное, до них долетает запах из магазина, как вы считаете?
Она усмехается и поводит руками по сторонам.
— Полагаю, да. Возможно, в верхних пахнет не так сильно, но в той, что над нами, — очень. Вообще-то она много лет пустовала, но несколько месяцев назад кто-то туда въехал, — она улыбается и предлагает еще ломтики. — Могу лишь предположить, что они обожают сыр.
— Должно быть, так, — соглашаюсь я.
Мы заканчиваем дегустацию, и я, естественно, чувствую себя обязанной раскошелиться на кусок «Бри-де-Мо», который мне обходится в несколько фунтов. Но каждый его ломтик я буду смаковать, решаю я, когда мы с Пенни направляемся домой на такси.
— Поднимешься? — спрашивает она, когда мы останавливаемся у ее дома. — Можем догнаться джином с тоником. У меня даже лимоны есть. И лед!
Обычно мне нравится коротать вечерок в ее захламленной квартирке со шторами из бисера и люстрой в висюльках, где полки завалены безделушками и кругом валяются вязаные покрывала. Но сегодняшняя попойка меня вконец умотала, поэтому я благодарю Пенни за приглашение и решаю, что лучше отправиться домой и принять ванну.
Я валяюсь в ванне, вдыхая мандариновый запах моего любимого масла, и думаю: а по душе ли Эстелл Ланг встречаться в зловонном гнездышке? Может, это добавляет пикантности в их интимную жизнь? Он божится, что они по-прежнему не живут вместе, так что, возможно, у нее есть своя квартира в городе или она все еще обитает в Эдинбурге. Он молчит как рыба, а я даже не подумаю спрашивать, чтобы не воображал, будто мне есть дело до их отношений. Но вот что интересно: пахнет ли от него сыром, когда он приходит к ней на свидания?
Я вытираюсь полотенцем, надеваю мягкую хлопчатобумажную пижаму, залезаю в постель, а сама все думаю об этом, и на душе так хорошо. Я представляю, как Энди задыхается от миазмов «Камамбера», и проваливаюсь в блаженный пьяный сон.
Глава пятнадцатая
Среда, 7 августа
Половина рабочей недели позади, а от Роуз по-прежнему ни намека на то, какую новую роль она мне придумала. Хотя, надо признать, в последнее время она страшно занята и почти не бывает в офисе из-за всех этих заседаний, интервью и прочего.
Сейчас я начинаю думать, может, она решила прикомандировать меня в каком-нибудь качестве к новым молодежным командам? Не в качестве ментора, ответственного за «инновационные платформы», как она их называет, но как старшего и более зрелого (ха-ха!) сотрудника, чтобы держать все под контролем? Должны же быть какие-то бонусы взамен ушедшей молодости, скажем, накапливается жизненный опыт. И развивается (относительная) невозмутимость, когда все идет наперекосяк. Возможно, Роуз видит во мне мудрую наставницу, способную вдохновить молодых на создание новых продуктовых линеек и вместе с тем удерживать их от склок и анархии?
