— С Лудо все в порядке. Он отличный мальчик!
— И с самооценкой у меня, похоже, проблемы, — говорит Крисси, снова принимаясь развешивать белье. — Надо брать пример с тебя, Вив, — ты делаешь укладку, ходишь в красивом платье и не боишься крикнуть, какая ты умница.
— Ты о чем? — хлопаю глазами я.
— Я про следующий день, после того как мы вернулись из больницы. — Она снова выдавливает из себя улыбку. — Я слышала, как ты кричала из кухни…
— Ой, прости, пожалуйста, — быстро говорю я, — это было такое упражнение. В рамках тренинга по саморазвитию. Джулз сказала, что мне надо…
— Не извиняйся, — улыбка Крисси становится шире — воспоминание явно доставляет ей удовольствие. — Но такое не забывается. Я думаю, мне тоже стоит его попробовать.
— Непременно! Оно способствует…
— Уверенности в себе?
— Да, а еще помогает почувствовать себя полной дурой, — я замолкаю, потому что в кармане звонит телефон. На экране высвечивается незнакомый номер. — Прости, Крисси, надо ответить…
Она кивает.
— Спасибо за разговор. Мне действительно полегчало.
Я ободряюще улыбаюсь ей и принимаю звонок, а она уходит в дом.
— Здравствуйте. Вив? Это Ник, сын Пенни.
Судя по всему, Пенни дала мой номер, не спросив разрешения. Чему тут удивляться? Она и в дверь не стучит и не звонит — идет прямиком, как баржа, — хотя в данном случае это разумно, учитывая, что Бобби надо передать с рук на руки.
— Здравствуйте, Ник. Как дела? — говорю я, заходя в кухню с вертящимся под ногами Бобби.
— Хорошо, но вчерашняя съемка затянулась, и мне пришлось заночевать в гостинице. Я только что отъехал с заправки и через пару часов буду у вас. Так что прошу прощения.
— Никаких проблем, — говорю я. — Я весь день дома, поэтому не торопитесь.
Быстро и по-деловому, напоминаю я себе, прохаживаясь по кухне в сопровождении Бобби. Я пытаюсь убедить себя в том, что просто «разминаю ноги», а не марширую из угла в угол, будучи не в силах усидеть на месте в связи с грядущим визитом Ника. Обойдемся без долгих разговоров, напоминаю я себе, снова глядя в зеркало и размышляя, не слишком ли взбиты волосы, а то вдруг он испугается. И вообще, он, вероятно, очень занят, просто возьмет Бобби и уйдет.
Ровно в час дня Ник сидит у меня на кухне, и я кормлю его ланчем.
Глава двадцать третья
Ланч
Было бы невежливо не предложить, учитывая, что Ник появился именно в тот момент, когда у меня начинало сосать под ложечкой. Я уже решила, что о традиционном перекусе, состоящем из хумуса, помидоров черри и крекеров, иногда еще груши или мандарина, если уж очень захочется. И дело не в том, что он обо мне подумает, — просто в холодильнике я наткнулась на пармезан, бекон и сметану, а еще у нас всегда есть большой запас чеснока для «Готовим с Иззи!». Без него не обходится ни одно вкусное блюдо — это закон.
— Вы голодный? — спрашиваю я после скованных приветствий, вопросов о делах и, «блин, как неловко вышло в тот раз, когда вы были тут с мамой» («С мамой»! Точно ему девять лет). Ник поначалу отнекивается, но тут же выясняется, что он проделал весь путь от Китли в Йоркшире, где снимает фильм о паровозах, и последний раз перекусил засохшим круассаном часа три назад.
— Вкусно пахнет, — замечает он, когда я готовлю соус, которого должно хватить на двух персон.
— Это так, ничего особенного.
Тут до меня доходит, чем я занимаюсь: пытаюсь создать впечатление, будто я, точно этакая Найджела Лоусон
[3], шутя-играючи готовлю карбонару, когда сижу дома одна в ненастный понедельник.
И вот мы дружно поглощаем пасту, и он спрашивает:
— А сколько вы знаете маму?
— Лет пять, — говорю я и посвящаю его в подробности нашего знакомства в парке и последующих встреч, не забывая сообщить о том, как она нравится моей дочери. — Пенни — замечательный человек, — добавляю я.
— Это так, — говорит Ник. — В своем роде уникальный. Жаль, что мы мало видимся.
— Давно вы живете в Новой Зеландии?
— Скоро будет десять лет, — отвечает он.
— Вы переехали туда по работе или…
— Вообще-то нет, — мужчина улыбается.
У Ника ее скулы и такие же серо-голубые глаза. Короткие темные волосы слегка тронуты сединой, телосложение стройное, даже скорее худощавое, в черной футболке и джинсах он выглядит моложе своих лет, держится слегка застенчиво и определенно не осознает своей привлекательности.
— Я был на каникулах в Сан-Франциско, — продолжает он, — и кое с кем познакомился. Все так быстро закрутилось. Она из Окленда — мы переехали туда и поженились, но ничего у нас не вышло. — Ник кладет вилку в миску и пожимает плечами.
— Но вы решили остаться? — подсказываю я.
— Да, там моя карьера пошла в гору, а здесь мне не очень везло, — он самоиронично улыбается. — Не знаю, в чем причина — может, это эффект большой рыбешки в маленьком пруду? Как бы то ни было, мне повезло, а последний проект, про паровозы, — просто бомба. В том смысле, что я могу работать и видеться с мамой.
Я киваю, теперь хорошо представляя, как им жилось тогда: удручающего вида квартирка, внизу — лающие собаки, наверху — бордель. Пенни перевезла их обратно в Глазго, нашла тот первый магазин, а когда дела пошли на лад, каким-то образом убедила своего покровителя профинансировать открытие других бутиков. Хотя мне хочется подробнее расспросить Ника о детстве и его матери, я прикусываю язык. Уверена, его всю жизнь донимают вопросами о маме.
— А вы чем занимаетесь? — интересуется Ник, когда я убираю со стола посуду.
— В настоящее время просто зарабатываю на жизнь.
— Понятно. А что за работа?
Я рассказываю ему про «Флаксико» — только сухие факты, ну и про «кроликгейтский скандал», для оживления повествования.
— Серьезные дела! — восклицает он. — И как, по-вашему, это случилось?
Я готовлю кофе и улыбаюсь.
— Вы же не станете снимать про это документальный фильм?
Ник смеется, и я думаю, как легко с ним общаться и как глупо было переживать насчет его прихода.
— Обещаю.
— Похоже, это не было случайностью.
— Да вы что?!
— Да, — я киваю и наливаю нам кофе. — Судя по всему, это продолжалось не один год. Возможно, по халатности, но ходят слухи, что компания не успевала со срочным заказом и отправила не ту продукцию, — я морщусь. — Страшно представить, насколько похож состав нашей еды и кормов для животных. Но сейчас скандал замяли, компанию реструктурируют в поставщика свежих, современных, полезных продуктов питания, так что, пожалуй, это случилось не зря.
