— Мы с Ником считаем, что так лучше.
Энди внимательно смотрит на меня, точно пытается навести резкость.
— Вы с Ником?
— Да, — твердо говорю я, решив не заглатывать наживку. — Поначалу я не хотела рассказывать ей, чтобы она не спутала нам карты, прежде чем мы вообще приступим к проекту. А теперь дело пошло и набирает обороты, но подходящего момента пока не представилось. Поэтому мы с Ником считаем…
— Вы с Ником? — снова говорит он, вопросительно глядя на меня с порога.
— Что ты заладил? — вскидываюсь я.
— Так, ничего, — поспешно говорит он. — Просто мне подумалось.
— Что подумалось? Кто такой Ник? Сын Пенни, вы с ним встречались на дне рождения Иззи, ты забыл?
— А, этот Ник, — бесячим тоном произносит он.
Я пристально смотрю на него, прикидывая, к чему он клонит, а затем прохожу мимо него в гостиную с соком для Иззи.
Он тащится за мной, точно я — агент по недвижимости, показывающий дом.
— Значит, вы с ним часто видитесь? С этим Ником, я имею в виду.
Иззи в гостиной нет — судя по шагам, она наверху. Я выключаю телевизор и начинаю собирать валяющиеся на полу фломастеры и раскраски.
— А к чему эти расспросы?
— Да просто так.
Я морщу лоб.
— Вообще-то он много помогает мне с показом. И собирается снимать фильм — документальный — про…
— Фильм? Вау!
— Он этим занимается, — нетерпеливо говорю я. — Это его работа. Да, он здесь часто бывает и, надеюсь, будет также часто приходить и дальше.
Следует короткая пауза.
— Он ведь из Новой Зеландии?
— Да, — киваю я. — По крайней мере, он там живет.
— А когда намерен вернуться домой? — с делано небрежным и потому комическим видом вопрошает он.
Я смотрю на него, а потом двигаюсь обратно на кухню.
— Точно не знаю. Думаю, в декабре. А ты почему интересуешься?
— Я не интересуюсь, — возражает Энди, по-прежнему волочась за мной хвостом, совсем как Бобби, только без его обаяния. Любопытно, если я пойду в туалет, он тоже двинется следом? — Извини, — бормочет он, точно вдруг осознавая, насколько дико выглядит его поведение. — Конечно, это не мое дело, если ты, э-э, с кем-то сблизишься…
— Если я с кем-то сближусь? — почти смеюсь я. — Не понимаю, о чем ты, но если ты предполагаешь, что что-то происходит… — я понижаю голос до шепота, — то уверяю тебя, ничего такого нет.
— Ладно, ладно, — он отступает назад с пристыженным видом. — Прости, пожалуйста. Черт бы меня подрал, вечно я ляпну что-то некстати. Меньше всего я хочу поссориться с тобой или тебя обидеть.
Я выдыхаю.
— А теперь, с твоего позволения, я бы хотела заняться делами.
Я имею в виду подготовку к показу и собственную жизнь. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое и дал мне возможность заняться собственной жизнью.
— Да, конечно. Извини, — снова говорит Энди, после чего кричит наверх Иззи, что уходит, и прощается с ней до завтра. Она говорит «пока» и машет ему с площадки лестницы — я не настаиваю на том, чтобы она спускалась вниз и обнимала его, — и уже в дверях он добавляет:
— Если я могу чем-то помочь — я имею в виду с показом, машиной или еще с чем-либо, — просто дай знать.
— Все в порядке, спасибо, — твердо говорю я, провожая его. Он кивает и направляется к машине. — Разве что тебе удастся найти пончо «Пиппа»! — кричу я ему вслед.
Он оборачивается со счастливым видом — ни дать ни взять ребенок, которому разрешили «помочь», доверив поливку сада из шланга.
— Что за пончо «Пиппа»? — спрашивает он.
— Да так, — улыбаюсь я. — По крайней мере, ты с этим помочь не можешь…
— Точно? Потому что, честно говоря, ты, похоже, столько на себя взвалила, и я просто хочу…
— Все отлично, Энди, — твердо говорю я. — Спасибо за предложение, я действительно ценю твою помощь и все такое, но я действительно в порядке. Так что спокойной ночи.
Глава тридцать пятая
Суббота, 16 ноября
В колледже мне иногда случалось «выходить на сцену», и это без преувеличения. Я была третьей чирлидершей в «Бриолине», проституткой в «Трамвае „Желание“» или просто «Девушкой» в «Суровом испытании», причем только потому, что могла двигаться и говорить, а не в силу каких-то актерских способностей. Старый кухонный шкаф смотрелся бы на сцене интереснее, чем я. И об этом я напоминаю себе сейчас, когда Ник устанавливает камеру в комнате Спенсера. Грядет ужасное испытание. Куда девать руки, что делать с лицом и откуда взялся этот чужой жеманный голос? А вот наконец и он — неминуемый прилив.
— Вы в порядке? — встревоженно спрашивает Ник.
— Я просто… — Я обмахиваю лицо солнцезащитным козырьком «Мисс Пятницы» (почему, хотелось бы знать, Пенни не выпускала веера?) — У меня прилив. Периодически случается. Это из-за…
— Да, я знаю, что это такое, — невозмутимо говорит он. — Могу я чем-то помочь?
— Вообще-то нет, разве что каким-то образом повлияете на мой гормональный фон, — я выдавливаю из себя улыбку.
— Это слегка за рамками моих возможностей. — Ник делает паузу. — Послушайте, я не хочу на вас давить. Может, сейчас не лучший момент для съемки?
Я делаю выдох. Иззи ушла с отцом, так что момент — самый оптимальный. Я и так испытываю неловкость, и уж тем более в ее присутствии, а я знаю, что она на этом настаивала бы.
— Я отсниму большой объем материала, а потом буду монтировать, — говорит он. — Поэтому вы просто говорите как обычно. У нас с вами будет беседа, и постарайтесь забыть про камеру.
— И рада бы, но мозг не обманешь, — смеюсь я.
Тем не менее мы приступаем, и по мере того как Ник задает вопросы, я начинаю чувствовать себя… ну, не то чтобы в своей тарелке, но не настолько мучительно.
— А что за история у этой вещи? — спрашивает он, указывая на брючный костюм, висящий на дверце платяного шкафа. Я объясняю, что, по сути, это была первая модель, которой заинтересовались молодежные журналы — дерзкая и эффектная, она стала очень популярна. Вскоре сериальная актриса выбрала его в качестве второго свадебного наряда, и дело было сделано.
— Тогда она находилась на пике известности, — говорю я, — и в одночасье магазинчик, продающий молодежную одежду по доступным ценам, оказался в тренде.
Разумеется, он это знает, но ободрительно кивает, и я продолжаю рассказ о том, как по мере появления новых вещей я все больше проникалась духом «Мисс Пятницы», выраженным в словах «шкодно, модно и удобно!».
— До меня начал доходить их смысл, — говорю я, беря в руки тунику из жатого хлопка сочного бананового цвета. — Я помню, каким волнующим событием становился поход в магазин, когда я была юной и подрабатывала по субботам. Само собой, это был не бутик «Мисс Пятницы». К той поре их уже не стало, но было что-то подобное, чему десятилетием раньше дала толчок Пенни. И суть сводилась к следующему: наряжайся, будь в тонусе и гуляй с друзьями в выходные.
