Я смотрю на нее во все глаза, открыв рот, и ощущение такое, точно мне врезали под дых.
— Прости, пожалуйста, Вив, — продолжает Крисси, хотя я по-прежнему смотрю на Пенни. Я никогда не видела ее настолько злой. Раздосадованной — да и раздраженной после скандала с Хэмишем, но такой разъяренной, как сейчас, — никогда. Ой, блин. Угораздило же меня так вляпаться.
— Мы столкнулись с Пенни в парке после школы, — добавляет Крисси, кусая ноготь. — Она была с Бобби, и Лудо, разумеется, подбежал поиграть с ним. Ты ведь знаешь, как он любит животных…
— Не важно, Крисси, — отсутствующим голосом говорю я. — Дело сделано, и все тут. — Я поворачиваюсь к Пенни: — Пен, послушай… мы собирались сказать тебе. Само собой.
— Так почему же не сказали? — Она упирает руки в бока.
— Ты уехала, — мямлю я. — Я хотела поговорить с тобой, но…
— Я отсутствовала несколько дней, — перебивает она, — а вы обдумываете это мероприятие несколько недель…
— Где Ник? Ты вообще разговаривала с ним?
Черт, получается, точно я пытаюсь переложить вину на него, а мне этого ой как не хочется.
— Он где-то в городе, — резко произносит она. — Я его еще не видела. По правде говоря, я понимаю, что ты не одна в этом замешана. На этого заговорщика у меня тоже есть зуб…
— Все совсем не так! — восклицаю я, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Честное слово, мы хотели как лучше. Поначалу толком было неясно, состоится ли все вообще, ведь музей изначально отклонил эту идею. Потом дело пошло, но казалось настолько монументальным, что я не была уверена, смогу ли все осилить. Потом стала приходить одежда — мы с Айлой и Ником обращались, без преувеличения, в сотни комиссионных магазинов. Сначала все было очень медленно, потом процесс начал набирать обороты, вещи все прибывали, потому что владельцы магазинов поверили в нас, в наш проект и хотели помочь…
У меня пресекается голос. Я смотрю в серо-голубые глаза Пенни, Крисси вперила взгляд в пол, а Иззи по-прежнему смотрит телевизор в гостиной и, судя по всему, ничего не слышит.
— Они хотели внести свою лепту, — продолжаю я, — и я решила, что, как только мы все наладим, вот тогда наступит момент сказать обо всем тебе. Памятуя о твоей реакции, когда мы впервые говорили о модном показе, я знала, что у тебя могут быть сомнения, и поэтому я хотела представить тебе проект во всей красе, чтобы ты сама увидела, как радуются все, кто принимает в нем участие…
— Значит, я должна была прийти на все готовенькое? — холодно спрашивает она.
— Э-э, ну да. Но в хорошем смысле, чтобы ты могла испытать гордость и восторг. Я имею в виду… — Я делаю паузу, понимая, что в моем голосе слышится отчаяние, — если планируется вечеринка-сюрприз, то виновник торжества узнает о ней, когда все полностью готово и…
— А я ненавижу вечеринки-сюрпризы! — рявкает Пенни. — Кому вообще они нравятся? Что за удовольствие в вечеринке, которую ты не придумывала и не готовила, для которой не выбирала наряд и не бегала в парикмахерскую…
— Да, но…
— Тебе они нравятся? — Она поворачивается к Крисси, которая испуганно поднимает глаза.
— Э-э, честно говоря, я не большая их фанатка, — бормочет она, бросая в мою сторону извиняющийся взгляд.
— И вы двое, похоже, забыли, что это мое дело, — продолжает Пенни. — «Мисс Пятница» — это я, Вив. Это мое название, мой бренд. И какого черта надо все это ворошить, когда я четко объяснила в тот вечер с Хэмишем, тобой и Айлой, что я не желаю выступать в роли какого-то консультанта!
— Но ты не была бы консультантом! — вскрикиваю я, делая шаг в ее сторону.
Она отступает назад.
— Разумеется, нет. Никто и не подумал консультироваться со мной!
Я обреченно киваю.
— Пожалуйста, Пенни, — говорю я, — знаю, мне следовало поставить тебя в известность. Я облажалась, прости. Но, может, расскажешь, почему ты настолько против этой идеи? Это был бы твой праздник, во имя твоего успеха! Ты его заслужила, разве не так? И все считают, что он будет потрясающим.
— Да, но кто туда придет? — огрызается она, повысив голос. На пороге появляется Иззи и смотрит на нас широко раскрытыми глазами. — Все окончилось полным крахом, — добавляет Пенни, — так стоит ли устраивать мероприятие во славу того, что накрылось к чертям собачьим?
Иззи громко ахает.
— Из, пожалуйста, иди в гостиную, — быстро говорю я.
— Но, мама…
— Пожалуйста, солнышко. Всего на несколько минут.
Она неохотно удаляется.
Пенни буровит меня негодующим взглядом.
— С чего вдруг тебе взбрело в голову устроить мероприятие, никому не интересное, куда никто не придет и которое опять станет полным унижением?
— Оно не станет полным унижением, — твердо говорю я. — Почему ты так считаешь?
— Не важно! — рявкает она, и я замечаю, что глаза Крисси наполняются слезами.
— Лудо не имел в виду ничего плохого, — говорит она. — Он просто сказал: «Пенни, а Вив готовит про вас шоу!» Потому что он слышал, как мы с Тимом говорили про это. Мне даже в голову не пришло, что он скажет такое… — Она замолкает и принимается рыдать по-настоящему. — Это я виновата, Вив…
— Все в порядке, Крисси, — бормочу я, обнимая ее, между тем как по ее щекам струятся слезы.
— Нет, не в порядке. Я все испортила.
— Ты ничего не испортила, — твердо говорю я. — Ничегошеньки. Ты не виновата, и Лудо тоже не виноват.
— Он так расстроился, — добавляет она. — Ты знаешь, как он к вам привязан и как ему нравится бывать у вас, а теперь он весь испереживался, что поступил неправильно и ты больше не пустишь его на порог. Ему было так хорошо у вас ту неделю, когда родилась Лара, и потом, когда вы устроили лагерь в гостиной — господи, да он до сих пор говорит про это, про маршмеллоу, и колбаски, и про бессонную ночь, и как весело у вас в доме…
— Крисси, пожалуйста, — перебиваю я. — Я на него не сержусь и всегда ему рада. Если я на кого-нибудь сержусь, так только на себя за то, что заварила эту кашу, не сказав Пенни. — Я поворачиваюсь к ней: — Прости, пожалуйста, Пен. Я увлеклась и потеряла голову. Проект настолько поглотил меня, что я, должно быть, утратила ориентиры. Но, послушай, если на то пошло, то это всего лишь мода, просто одежда, а главное — чтобы ты была в порядке, и ты, Крисси, и Лудо.
Крисси достает из кармана джинсов мятую салфетку и сморкается в нее.
— Я в порядке, — бормочет она.
— Пенни? — Я смотрю на нее и хочу обнять, но вижу, что ее губы по-прежнему плотно сжаты. — Если ты против этого мероприятия, значит, его не будет, — твердо говорю я. — Я позвоню в музей, плотникам, Спенсеру, моделям — всем, кто в нем задействован. Без твоего благословения оно не может состояться.
