Короче говоря, я, так и не придумав, что делать, о чем говорить с женщиной, растящей моего ребенка, не выдержал и просто пошел напролом. Ва-банк.
Ну а чего?
Пока есть вариант контролировать поток информации по Клубничке и ее связям, я буду этим пользоваться. Отправит она меня — ну пусть. Зато я буду знать, что испробовал и этот путь. И думать над следующим.
Но, бляха муха! Клубничка! Нахрена ты так вперлась???
Розы я купил в последний момент. Просто мимо цветочной лавки проезжал, что-то торкнуло. А так планировал обойтись мороженым и клубникой. И вообще планировал ее на растерянности взять.
Потому отправил парочку смс и рванул наверх.
А она — сюрприз! — мне навстречу!
Я поймал ее на лету буквально, сердце так радостно в горле застучало, прям умилительно-восторженно, мать его!
Она бежала ко мне! Она правда бежала ко мне!
Не скрою, я хотел сначала поговорить. Она знает, кто я, потому вполне могла быть со мной откровенна насчет работы. И вполне могла внять моим предупреждениям, пусть и запоздалым.
Но она все похерила, как всегда, все мои правильные мысли и планы к чертям улетели.
Теперь я думал только о том, чтоб ее быстрее в кровать затащить.
Не тем мозгом, короче, думал.
И решил, что нефиг нам назад возвращаться, палиться перед ее соседями, и повёз к себе.
А, чтоб сразу не обрадовалась, повез кругами. Ну а чего? Сюрприз же надо сделать женщине?
Ну вот и сделал.
В лифте вел себя, как пай-мальчик, цветы эти гребанные держал.
И смотрел, как моя Клубничка обхватывает своими пальчиками лоток с клубничкой. И вспоминал, насколько эротично она ее ела, совсем недавно, в машине.
И думал, что губы у нее наверняка клубничные.
Сходил с ума от аромата, но это уже было привычно…
В квартиру тоже пропустил ее вперед. Я же, мать его, джентльмен сегодня!
А затем…
Она обернулась ко мне, подняла темный взгляд, и оказалось… Оказалось, что не один я пытался быть джентльменом. Она тоже строила из себя леди. И сейчас эта леди дико хотела трахаться.
И кто я такой, чтоб заставлять даму ждать?
Розы полетели на пол, очень символично, к ее ногам, туда же упал лоток с мороженым и клубникой, а Катя оказалась в моих лапах настолько быстро, что только охнуть успела.
Ее губы и в самом деле были клубничными, и сейчас даже больше, чем когда-либо.
Этот вкус сводил с ума, воскрешая в голове сцены нашей с ней первой близости, когда я дурел, отключал мозг и не мог тормознуть.
Сейчас все повторялось.
С ней каждый раз — до отключения мозга.
Клубничная беда моя, внезапно вставшая на пути и лишившая разума.
Я не мог контролировать силу рук, вжимал ее в себя, целовал до одури, до полуобморочного состояния, и остановиться не мог. Казалось, никогда не удастся насытиться этим вкусом.
Оказывается, я все это время, всю эту гребанную неделю словно в анабиозе жил.
И только теперь — рывком — из него выдрался.
Розы жалобно трещали под ботинками, когда я нес Катю к кровати.
— Клубника… — она оторвалась от меня на полсекунды, глядя возбужденно и немного пьяно.
— Похер, потом еще закажу, — я уже донес ее до кровати, рывком содрал джинсы вместе с бельем, притормозил на мгновение, жадно разглядывая свое сокровище. Сверху Катя была одета, футболка и куртка, внизу — голенькая. Волосы — волнами по покрывалу. Кайф.
— Прости, Клубничка, сейчас будет быстро, — честно предупредил я, расчехляя джинсы и поспешно раздирая зубами упаковку презерватива. Катя смотрела на мою мгновенную, круче, чем у пожарных, подготовку, и зрачки у нее расширялись, полностью заполняя собой радужку. — Потом покатаемся.
С этими словами, я просто дернул ее за ноги к себе и, под громкий вскрик, ворвался в податливую тесноту, на миг зажмуриваясь, чтоб не кончить тут же. Потому что есть разница между быстро и мгновенно. И именно на ней держится вся мужская гордость, чтоб вы знали.
Катя, несмотря на то, что я ее не готовил вообще, была мокрой и гостеприимной.
Зажмурившись на миг, чтоб немного прийти в себя и не опозориться еще больше, чем уже успел, я выдохнул, качнулся пару раз на пробу, входя и выходя, встал на колени на кровати, подхватил под ягодицы свою сладкую Клубничку, умостил ее ноги на плечах. И двинулся, сразу сильно и во всю длину, не отводя бешеного внимательного взгляда от ее горящих глаз.
Катю сразу стало мотать по кровати, потому что по сравнению со мной, она — реально тростинка, а сдерживаться и быть нежнее я в тот момент не мог совершенно.
Она смотрела то в глаза мне, то опускала взгляд ниже, туда, где без остановки, только набирая обороты, все сильнее двигался член, тихо постанывала на каждый мой толчок и прикусывала нижнюю губу.
Выглядела при этом нереально горячо: полуодетая, раскрасневшаяся, с горящими глазами, разметавшимися по постели волосами. И руками, закинутыми за голову. Клубничка выгибалась в пояснице, ломко и изящно, пытаясь подмахивать, но я не позволял, потом будет своевольничать. Я ее, возможно, даже на себя посажу. Обещал же покатать…
А пока что у нас не секс. Не скачки.
Пока что у нас просто дикое насыщение друг другом.
В темном окне отражались наши с ней фигуры: моя, темная, мрачная, полностью одетая, и ее — прогиб в пояснице, бледно очерченное лицо, белые ноги, беспомощно вздрагивающие на моих плечах. Сука, настолько это возбуждало, что я начал смотреть еще и туда. На наши сплетенные в стекле оттиски.
— Еще, — неожиданно громко приказала Катя и требовательно сжала меня ногами снаружи и собою внутри, — еще, да, еще, еще, еще!
Мало тебе? Ненасытная Клубничка! Кто научил тебя этому? Кто научил такой кайф от секса получать, мужиком в постели командовать?
Кто бы это ни был, я — переучу. На новую степень возведу. Чтоб после меня… Сука, не будет никого после меня! Не будет!
Я зарычал, упал на нее, фиксируя руки над головой, жадно впился в раскрытый в стоне рот, прекрасно осознавая, что при такой резкой смене положений ей, наверняка, болезненно. Но просчитался. Ей было сладко.
Клубничка сжала сильнее меня, везде, и застонала еще громче:
— Да, да-да-да! Так! Да! Еще!!!
А потом ее затрясло в оргазме, да так сильно, что меня утянуло следом буквально за сотые доли мгновения.
И это было… Нет, не освобождение. Это был взрыв.
Крупный. Но не единственный. Просто нас слегка контузило взрывной волной…
Но ничего.
Время прийти в себя еще есть.
