Я все это наблюдала, стоя на крыльце. Рядом терлась Лола и без конца щебетала про то, какой хорошенький этот Арсик Решетов, и какой он сильный и какой он смелый, и ах-ах-ах… А я провожала взглядом потрепанный «патриот» и не могла выбросить из головы старшего брата этого Арсика Решетова… Просто не могла.
Ноги подрагивали, в горле сохло, а в трусиках мокло.
Дурочка малолетняя, что тут скажешь?
Влюбившаяся с первого взгляда, наотмашь, до боли и слез. До крови.
И ощутившая в себе в первый раз бешеное, неконтролируемое желание добиться своего, во что бы то ни стало.
И дальнейшие мои шаги были продиктованы исключительно этим безумным чувством, обрушившимся мне на голову, как говорил Мастер в «Мастере и Маргарите», убийцей в переулке.
И поразившей так же жестоко.
Я не скажу, что сожалею об этом, ни в коем случае!
Во-первых, я смогла понять себя, хоть немного, осознать, на что способна ради достижения цели. Пусть цель была негодной, но… Я ее достигла.
И во-вторых, если б я не заполучила этого хмурого жесткого мужчину, этого обманщика и предателя, то у меня не было бы Соньки.
А за Соньку я готова простить ему его жестокий обман и глупость.
Пусть живёт своей жизнью и меня не касается… Руками… Ничем! Ничем пусть не касается!
— Катюша, ты задумалась о чем-то? Глазки такие мечтательные…
Ох, чтоб тебя, Антон Каменев! Опять с верного пути норовишь сбить!
— Ах… — улыбнуться невинно и смущенно, — просто смотрю в окно, март такой солнечный… Я сегодня в туфлях пришла, совсем слякоти нет…
— Да, март в этом году — чудо, — с удовольствием подхватывает тему Хохлов, — кстати, скоро же восьмое! Будет фуршет, банкет и, возможно, концерт!
— Прекрасно… Но я не в штате…
— Ну что ты! В любом случае, ты — сотрудница! И прекрасная девушка!
— Пока еще не сотрудница… Пропуска у меня так и нет постоянного…
— Это что-то напутали в кадрах, что с них возьмешь? Куча бумажек… Я сам прослежу, чтоб сегодня у тебя пропуск уже был. Поговорю с Каменевым насчет тебя.
— Не стоит…
— Стоит! Чтоб больше сегодняшней сцены не повторилось. Не волнуйся, если Каменев поспособствует, то все решится очень быстро. Он слов на ветер не бросает. Возьмет тебя под опеку…
Вот уж в этом сомнений не возникает…
Лапочка дочка
— Ей можно апельсины?
Машка хмурится в экран, параллельно что-то печатает в телефоне, прикусывая губу.
— Можно.
— Отлично, а то мама Лена спрашивала… Она — тот еще педант…
Мама Лена, чтоб вы знали, это — мама мужа Машки, Вадима. Хрупкая, темноволосая и очень красивая. И вообще на педанта не тянет. Наоборот, производит впечатление человека легкого, такая подружка больше, а не свекровь. Повезло Машке с ней.
— Ей все можно, я же тебе говорила… Что она сейчас делает?
Соньки не видно в камеру, но слышно ее возбужденный голосок где-то на заднем фоне.
— На Тиране катается.
Ой. А вот это… Ой.
Тиран — кавказская овчарка. Когда встает на задние лапы, передние легко кладет мужу Машки на плечи и вылизывает ему щеки. А в Вадиме, на минуточку, около двух метров роста.
Тиран мало лает, особо не вертится под ногами, но всегда везде успевает. Особенно в своей сфере. Например, прошлой зимой двое мужиков решили залезть к дом отдыха, который охранял Тиран.
Залезть-то они залезли.
Тиран, как и положено сторожу, подождал, пока нарушители окажутся по эту сторону забора, зафиксировал полный состав преступления… И пресек все попытки этого самого преступления.
К моменту, когда подбежала охрана, а они обычно подбегают в течение трех минут, все же под камерами, оба преступника были обездвижены и морально унижены. Их потом пришлось долго сушить, и не только потому, что Тиран порядочно извалял их в снегу.
И вот такой зверюга сейчас катает мою Соньку.
Машка, поняв по моему лицу, что душа у меня провалилась в пятки, тут же успокаивающе говорит:
— Ты чего? Она там с Вадимом, он держит, чтоб не свалилась. А вообще, Тиран всех наших вынянчил, Ванька, сын Черного, вообще его за хвост таскал…
— Все равно… Это собака.
— Ты права, — сдается Машка, — Вадим там, смотрит.
— Тренируется, что ли? — смеюсь я, ощущая облегчение от известия, что моя трехлетняя девочка не один на один сейчас с животным, больше похожим на медведя, чем на собаку.
— Типа того, — улыбается Машка, машинально поглаживая пока еще плоский животик.
Подруга с мужем ждут первенца. Решились все же, спустя четыре года после свадьбы. На них, правда, никто не давил, как на многих молодоженов, требуя срочно продолжения рода.
Да там и некому, собственно. Машка — сирота, из родных — только брат-близнец, а у Вадима как раз через полгода после его свадьбы родилась еще одна сестра. Анечка.
Так что ребята, поженившись, свалили в долгое-долгое свадебное путешествие, а затем, по возвращении, начали строить свой бизнес, параллельно продолжая учиться в универе.
Я им по-хорошему завидовала, настолько они были влюбленные и погруженные в себя. Это же такое удовольствие, найти того, на кого смотреть будешь бесконечно… Я знаю, о чем говорю, у меня такое было.
Сейчас подруга присматривает за моей дочкой.
И я ей безумно благодарна за это.
Они с Вадимом вообще очень сильно меня поддерживают, особенно на первых порах, когда я осталась совсем одна, с грудным ребенком на руках. Если бы не они, не помощь, их и их многочисленной родни и друзей, я бы не смогла сделать то, что сделала. Не смогла бы учиться, подрабатывать, везде успевая.
Мама, конечно, предлагала свою помощь, но у нее в деревне хозяйство, невозможно оставить даже на пару дней. А мне туда ездить — вообще не вариант.
Но, конечно, пришлось бы. Пришлось бы бросить учебу, взять академ, например, на год, вернуться к маме, ждать, пока Сонька немного подрастет, чтоб ее можно было оставить… И возвращаться. Оставив дочь на попечение мамы.
Но как это можно сделать? Как можно оставить свою маленькую, свою крошечную девочку? Которая так похожа на меня? У нее — мои глаза, мои волосы, овал лица и разлет бровей… Вот только улыбка — папина, широкая. Он мало улыбался со мной, моя первая любовь, но когда делал это… Черт, невозможно было не засмотреться.
Сонька улыбается так же. Хохочет заразительно, радуя всех вокруг.
Если бы не помощь Машки, мне пришлось бы выбирать. И выбор был бы однозначно в пользу моей малышки.
