Обычный человек ничего бы не заметил. До самого последнего мгновенья. Пока жуткая смерть не набросилась бы на него со спины. Ши ощутил, почти чудом, на грани возможного восприятия. Даже не до конца понял, что его насторожило.
Ни стука сердца, ни звуков дыхания, ни жара разгорячённого движением тела, ни топота. Разве что лёгкий шелест, когда лапы отталкивались от земли. Разве что принесённый ветром запах. Горьковатый с ноткой гнилья. И ещё нечто, необъяснимое, не определяемое словами, в чём смешались ярость, азарт и радость охотника, настигающего жертву.
Тварь примчалась сюда по следам Ши. Когда осознал её появление, она была уже близко. Совсем близко. Уже метнулась вперёд в прыжке. Но он успел. Стряхнуть с плеча, болтающийся на нём рюкзак. Развернуться, одновременно выхватывая кинжал. И тварь не обрушилась на спину, а налетела на лезвие. Прямо беззащитно мягким брюхом.
На ногах Ши не удержался, всё ещё не закончил поворот, и векторы перемещения наложились неудачно. Но и опрокидываясь, он корректировал действия. Не столько осознанно, сколько под влиянием постоянных тренировок и выработанных до автоматизма умений.
Рывок руки с кинжалом, глубоко вошедшим в живот твари. Стремительный и резкий, опередивший движение падающего звериного тела. Острое лезвие легко рассекло шкуру и слой мышц, упёрлось в грудину.
Вторую руку Ши с силой выбросил вперёд. И тварь, щёлкнув зубами, перекувырнулась через голову и отлетела прочь, разбрызгивая кровь.
Хотя вряд ли это была нормальная кровь. Скорее, слизь. В ноздри шибанул запах гнили и тления.
Тварь плюхнулась на тропинку, сразу попыталась вскочить, но Ши сориентировался быстрее. Не стал тратить время на то, чтобы подняться. Да и цел он был. Быстро перекатился под самый нос твари, по-другому перехватил рукоятку кинжала и всадил его в звериную шею. Точно куда надо. Для этого движения даже мозг включать не требовалось, уже давно получалось само собой.
Тварь подалась назад, лапы у неё бессильно подогнулись, и она села. Потом опрокинулась на бок. Рана на шее зияла вторым ртом, из которого, словно слюна, вытекала густая, отвратительно воняющая жидкость. Язык вывалился из пасти. Неестественно тёмный. Наверное, чёрный.
Только теперь Ши смог рассмотреть зверя как следует. Вживую с такими ему ещё встречаться не приходилось.
Больше всего тварь походила на крупную собаку. Особенно туловищем: поджарым, широкогрудым и длиннолапым. Покрытым короткой жёсткой шерстью. И голова почти как у собаки. С вытянутой заострённой мордой, с мощными челюстями. Только та собака давно была мёртвой.
Череп, обтянутый сморщенной, ссохшейся кожей. Словно у мумии. В глубоких глазницах бледно-голубое сияние. А хвост слишком тонкий и длинный, с щетинистой кисточкой на конце.
Тварь ещё несколько раз пыталась подняться, но чем дальше, тем неудачней оказывалась попытка. Даже подобное создание, живое и мёртвое одновременно, не могло существовать долго со вспоротым брюхом, с вывалившимися на землю внутренностями, которым тоже изрядно досталось от кинжала, потеряв большое количество того, что заменяло ему кровь.
Зато Ши легко вскочил на ноги, обтёр кинжал о толстовку. Но убирать не стал.
Он уже давно почувствовал приближение людей. С ними легко. Сильно топают, тяжело и громко дышат. Тела разгорячились от бега. Двое несутся по тропе, ещё четверо ломятся сквозь растущие по её бокам кусты. Окружили Ши. Пялились на него и на подыхающего призрачного пса.
Ши внутренне напрягся. Но внешне он, наверняка, выглядит спокойным и расслабленным. И вообще не производит внушительного впечатления. В направленных на него взглядах нет ни злости, ни неприязни. Скорее изумление и озадаченность.
У одного в руках свёрнутая сеть, у троих ‒ длинные палки с петлёй на конце. Как у ловцов бродячих животных. Оставшиеся двое, видимо, на подхвате.
Они что, хотели поймать тварь?
Уже не выйдет. И теперь, чтобы не возвращаться с пустыми руками…
Тоже не выйдет. Ши с ними запросто справится.
Тут с опозданием появился ещё один. Он не бежал, вышагивал торопливо, но с каким-то особым достоинством. В чёрном плаще нараспашку. Полы развевались при ходьбе. Под ним белоснежная рубашка, на шее ‒ платок. А, может, это не плащ, а сюртук? В подобной одежде Ши не очень разбирался.
Длинные тёмные волосы до плеч. А лицо бледное. На нём ярко выделяются широкие брови. Глаза… Даже в темноте ночи заметно, что светлые. Скользнули по Ши. Взгляд острый, словно лезвие кинжала. Остановился на распростёртом на земле звере.
‒ Ну ничего себе! ‒ воскликнул длинноволосый и снова посмотрел на Ши, недоверчиво, пристально. ‒ Это ты его так?
Ши кивнул, а длинноволосый хмыкнул.
‒ Лихо! ‒ подошёл к твари, присел на корточки, ласково провёл ладонью вдоль по ужасной морде.
В ответ тварь слабо дёрнула хвостом. Благодарно завиляла? Она ещё не подохла окончательно. Глаза по-прежнему горели голубым, хотя и совсем тускло, а по телу время от времени пробегала лёгкая судорога. Но подняться тварь уже не пробовала. Неподвижно лежала в луже вытекшей из неё слизи и смиренно ждала, когда жизнь окончательно покинет её.
‒ По-моему, Чудик так до конца и понял, что с ним случилось, ‒ сочувственно произнёс длинноволосый, потом протянул, напевно и нежно: ‒ Ду-урак! ‒ И опять обратился к Ши: ‒ Всегда оружие с собой таскаешь?
‒ Всегда.
Очередной оценивающий взгляд промерял Ши с головы до ног.
‒ А кинжальчик-то непростой. Даже нежить убивает. Из чего-то особенного сделан. ‒ То ли вопросы, то ли уверенные утверждения. ‒ Вполне возможно, ещё и заговорённый.
Уж слишком проницательный, слишком многое знает. Из того, что обычным людям знать не положено. Но он и не человек. Ши сразу определил. Он ‒ демон. Да и в шестерых ловцах ‒ видимо, его подчинённых ‒ ощущалось присутствие потустороннего.
Наверняка, сейчас потребует объяснений. Кто Ши такой? Откуда явился? Почему легко справился с опасной тварью? И где взял специальное, действующее на обитателей скрытого мира оружие?
‒ Называй меня Арман, ‒ неожиданно представился демон и поинтересовался с едва различимой иронией: ‒ А у тебя есть имя?
‒ Нет, ‒ ответил Ши. И кто скажет, что соврал?
‒ Совсем? ‒ широкие брови Армана удивлённо приподнялись.
‒ Совсем.
‒ Да ты полон сюрпризов!
И снова оценивающий взгляд. Но уже совсем другой, не похожий на прежние. Появилось в нём что-то, совершенно незнакомое Ши.
Раньше на него никто так не смотрел. Чужие взгляды, любые ‒ оценивающие, пристрастные, презрительные, полные отвращения или сочувствия ‒ никогда ещё не смущали Ши. А этот смутил. Хотя не таилось в нём ничего угрожающего и неприятного. Пробрал до самых костей, рождая странное необъяснимое беспокойство.
