Телефон, наконец, удалось разблокировать. Заряд в аккумуляторе ещё остался, а вот сигнал…
Нет сигнала. Не ловится. Но Кира всё-таки коснулась значка соединения.
Бесполезно. Тишина.
А если попробовать сдвинуться с места. Вдруг всё-таки удастся поймать сигнал.
Затёкшие ноги не хотели выпрямляться. Кира, цепляясь пальцами за неровности кирпичной кладки, кое-как поднялась, от стены отодвигаться не стала, так и шла вдоль неё, с надеждой смотрела на экран телефона.
Ничего не менялось. Уровень сигнала по-прежнему оставался на нуле.
Ещё пара шагов, и Кира оказалась в углу. Может, лучше выйти на середину помещения, под люк. Вдруг там сработает.
Нет. Тоже без результата.
Кира снова посмотрела вверх.
Не могла она сюда попасть через люк. Если только на верёвке спустили. Но маловероятно. А если бы просто сбросили, она, наверняка бы, сейчас это чувствовала. Высоко, и вряд ли получилось бы без ушибов. Ну и точно она не оказалась бы сидящей возле стены. Должен быть другой вход, а для Киры в данный момент ‒ выход.
Она вернулась к стене, в тот угол, из которого вышла, опять двинулась по периметру, не отнимая ладони от кирпичной кладки, и через несколько метров действительно обнаружила дверь. Металлическую, плотно сидевшую в проёме. Запертую.
Замочную скважину Кира сразу нашла, только вот толку от неё. У Киры есть ключ от собственной квартиры, но и не пробуя понятно, что он не подходит. А на двери даже ручки нет, не за что ухватиться, потянуть на себе. Значит, скорее всего, дверь открывается наружу. И, может, она вовсе не заперта, просто тяжело открывается.
Кира с силой толкнула её, потом навалилось всем телом, давила, упираясь в пол ногами. Даже с разбегу попробовала шибануть плечом, как в кино. Только ударилась. Больно. Так что слезинки вылетели из глаз. Кира всхлипнула, привалилась к двери спиной. Ревела и дубасила её ногами, а потом, развернувшись, ещё и кулаками.
Вдруг кто-то услышит, придёт узнать, что здесь происходит. И уже неважным казалось, что на шум могут явится те самые бледные твари.
Слёзы текли, и из носа текло. От отчаяния и от холода. Но Кира не обращала внимания. Стучала, стучала, стучала. Пока не отбила пальцы на ногах, пока не ободрала до крови ладони. И всё зря. Зря! Никто не услышал, никто не пришёл.
Ну почему? Почему с ней вечно случается ‒ не просто плохое, жуткое. И твари.
Когда их не видишь, они не попадаются. А стоит разглядеть хоть раз такое, что раньше не замечал, как оно начинается встречаться всё чаще и чаще. И не розовые единороги, не феи с прозрачными крылышками. Монстры. Чудовища. Чего им надо от Киры?
Отпустите!
Она обессиленно привалилась к двери. Несколько минут стояла, а потом опустилась, села на пол, упёрлась лбом в холодное железо.
Пусть это окажется сном, кошмаром, который легко развеется, стоит проснуться и открыть глаза. Ну пожалуйста!
Кира плотно сжала веки, даже закрыла лицо руками. Хотя прекрасно понимала ‒ всё это самообман, глупости, придуманные от безнадёжности. Ничего не изменится. Кошмар не во сне, в реальности. Потому и не стоит ни убирать ладони, ни глаза открывать.
Темно, холодно, тихо, неподвижно. Почти мертво. Только нервное биение пульса у виска. Но надолго ли оно ещё? Всё тише и тише, и вот уже совсем перестало чувствоваться. Безразличие вымораживает. Как ледяная корка, постепенно покрывающая поверхность воды, так и оно. Проникает всё глубже, прокалывает острыми лучами кристаллов, сковывает, убивает.
Наверное, Кира начала засыпать или терять сознание, но громкий шорох и скрежет заставили её очнуться. Она с трудом разлепила веки. Не хотелось возвращаться к действительности. Совсем. Но сверху что-то грохнуло, зашелестело, осыпаясь вниз, и зашуршало. А ещё стало немного светлее.
Кто-то снял решётку с люка, и уже не тонкие прорези, а широкий прямоугольник контрастно выделялся на тёмном потолке.
Неужели те существа вернулись? Или кто-то другой.
Кира съёжилась сильнее, обхватила плечи, втянула голову, но продолжала осторожно поглядывать вверх. Надежда сменялась страхом и волнением. Зародившаяся глубоко внутри тела дрожь, усиливалась, вырывалась наружу частыми толчками. Киру трясло, сильно. Так, что с трудом удавалось удерживать зубы сжатыми.
Со стороны люка опять донёсся шорох. На фоне светлого прямоугольника обрисовался силуэт. Кто-то наклонился над проёмом, а потом с края свесилась голова.
Она повернулась в одну сторону, затем в другую ‒ человек осматривал помещение. И пленницу он, наверняка, сразу заметил, потому что сверху прилетело:
‒ Давно здесь?
Голос мужской, но не совсем взрослый. Как у парней-старшеклассников. А ещё ‒ незнакомец говорил. По-нормальному, по-человечески. В отличие от существ, которые напали на Киру и проволокли сюда.
‒ Не… ‒ выдавила она, а дальше не получилось. Губы запеклись, не желали шевелиться, будто покрылись толстым твёрдым панцирем, и пришлось их облизать. Потом ещё сглотнуть, потому что слово острым комком застряло в горле, и начать сначала: ‒ Не знаю.
‒ Тебя доппельты* притащили?
Значит, тех тварей называют «доппельты». Или то были не они? Да какая разница? Однозначно, Кира не сама сюда пришла.
Она кивнула. Потом поняла, что в темноте её короткое движение вряд ли получилось заметным. Но человек не стал переспрашивать. Неужели увидел? Или понял.
Голова исчезла, зато в люк спустились ноги. Человек прыгнул вниз, легко, приземлился чётко на обе ступни, не покачнулся, не дрогнул. Подошёл к Кире, наклонился.
‒ Ты как? Кокон ещё целый?
Теперь она смогла рассмотреть его получше.
Точно, парень. Немногим постарше самой Киры. Даже длинная, густая чёлка, скрывавшая почти половину лица, не помешала это определить. А вот смысл второго вопроса оказался неразрешимой загадкой.
‒ Что?
Но парень не стал пояснять, сделал вывод:
‒ Похоже, целый. Успел.
Он направился к дальней стене, а Кира удивлённо следила за ним. Что ему там понадобилось? Забежала взглядом вперёд.
Хорошо, что она остановилась возле двери и не обошла всё помещение по периметру. Хорошо, что с закрытым люком было гораздо темнее. Хорошо, что она не успела заметить раньше. Потому как от увиденного затрясло ещё сильнее.
Теперь понятно, почему парень заговорил про «кокон». По-другому и не назовёшь.
Овальное сооружение висело на стене в дальнем углу. Сотканное из множества тонких бесцветных нитей, очень похожее на гнездо паука или окуклившуюся личинку насекомого.
Действительно, кокон. Только огромный, размером почти с человека. И внутри него, наверняка, что-то жило, готовилось в скором времени выбраться наружу. Раз парень говорил про целостность.
