Кажется, его опять вырубает. Нельзя. Надо сосредоточиться и о чём-нибудь думать.
Что это было на крыше? Выдернувший из бездны плач. Псионики не могли спроецировать его. Им ‒ не в тему. Как же тогда? Откуда? Не сам же придумал.
Не понять, не объяснить никогда. Особенно в данный момент, пока боль мешает мыслям, перетягивает внимание на себя. Не получается от неё отрешиться, вывести за границы ощущений. Сейчас бы анальгетик посильнее, и не мучиться от бесплодных усилий.
Водитель фуры вряд ли сильно пострадал. Может, сподобится вызвать «Скорую помощь». Или кто-нибудь, проезжавший мимо. Рано или поздно доберутся до Ши.
Лучше раньше. А ещё лучше самому доползти до шоссе и прикидываться умирающим уже там. Неотложка точно довезёт до города. Скорее всего, и обезболивающее вколют. А потом он просто отвалит, доберётся до своей укромной норки и отсидится… отлежится… не суть. Из тех, кто знал о его местонахождении, в живых никого не осталось. Так что в ближайшее время не потревожат.
Всё-таки надо встать. «Доползти» было всего лишь метафорой. А чтобы легче получалось, лучше не думать о движениях, занять мысли другим, а тело пусть работает само по себе.
Выходит, пока Ши водил вторую команду, псионики водили его. А он настолько увлёкся или расслабился, посчитав себя неуловимым, что даже не заметил слежку. И как ему в голову влезли не заметил, покопались там хорошенько. Наверное, это случилось тогда, когда приходил в себя после стычки.
Надо быть ещё осторожней. Засунуть эту свою самоуверенность…
Потому что нет у него такой привилегии ‒ забить на всё и спокойно сдохнуть. Нет. И болтовня про единственно возможный выход ‒ глупость невероятная.
Даже если эта охота закончится ничем, не существует гарантии, что Даньку не сделают призом и в следующей. Но тогда защитить его будет некому. Кира одна не справится. А всё то, что она якобы наговорила Ши сегодня, не её мысли, а его собственные. Она бы никогда не сказала такое.
И как же тяжело забираться по склону. На падающей машине Ши пролетел его не то чтобы легко, но по крайней мере быстро. Хотя падать всегда проще, чем подниматься.
Помятый, разбитый, убогий. Лечь и больше не вставать.
Всего-то один раз случилось, а хочется опять. Тогда и в страданиях появился бы смысл. Чтобы она сидела рядом, чтобы жалела и гладила. Ради подобного стал бы даже плюшевым. На полчаса. Ну… на час.
Вот же мысли лезут! Не слабо он башкой приложился, пока вниз кувыркался. Но всё-таки и вверх вскарабкался, вскинул голову и увидел.
Развернувшийся прицеп почти полностью перекрыл шоссе. Подмятая фурой легковушка превратилась в нечто бесформенное и неопределяемое. И возле этого «нечто» на асфальте кляксой темнела огромная лужа.
А устроил всё он. Ещё несколько камней на чашу весов, которую никогда не удастся не то что перетянуть, даже просто уравновесить.
Ши подошёл к задней стенке прицепа, упёрся в неё лбом. Прохладная.
Вдалеке истошно завопила сирена. Теперь можно смело валиться на землю и изображать из себя несчастную жертву.
Глава 11. Голос монстра
Женщина попалась на глаза уже второй раз. После недавних событий, когда чудом выпутался и остался в живых, даже подобные мелочи настораживали, включали цепочку разумных рассуждений, всегда выводивших на возможные неприятности.
Из неё получился бы неплохой соглядатай. На подобный персонаж Ши обратил бы внимание в последнюю очередь. Средних лет, невысокая, внешность самая обычная, пусть и весьма приятная, но не притягивающая к себе взгляд. Увидел и сразу забыл.
Единственное, что могло привлечь внимание, несколько заживающих тёмно-красных царапин, параллельными дорожками тянущихся вдоль щеки и подбородка. Хотя, скорее всего, именно они делали её менее подозрительной. Слишком яркая примета для тайного наблюдателя.
И всё-таки обострённая до предела интуиция заставила выделить женщину из толпы. Или излишняя мнительность, развивающаяся мания преследования. Или он ошибается в выводах. Но не гадать же бесконечно, лучше выяснить сразу. Ши может разговорить кого угодно. Методы, конечно, специфические, но сейчас не время жалеть и церемонится.
Пошёл прямо навстречу, внимательно следя за реакцией.
Он легко считает и волнение, и тревогу, и страх, даже если внешне они никак не проявятся, даже если женщина решит независимо проскочить мимо, сделав вид, что Ши для неё всего лишь случайный прохожий. Но, заметив его, она отреагировала странно. Разволновалась, но совсем не тем волнением. На лице отразилась радость сбывшегося ожидания. Женщина даже шаг прибавила, чуть ли ни бегом бросилась к Ши.
‒ Это ведь вы! ‒ воскликнула, подойдя, вцепилась в его куртку, словно боялась упустить, боялась, что это он пройдёт мимо. ‒ Ну наконец-то! Господи! Наконец-то я вас нашла.
Ши удивился и насторожился ещё сильнее. Она могла играть, сбивать его с толку. Но эмоции слишком естественны. И необъяснимы.
‒ Зачем я вам понадобился?
‒ Мне сказали, только ты… сможешь что-то сделать. Спасти… моего сына.
«Спасти сына»?
‒ От чего?
Женщина сжалась, наклонила голову ‒ едва не упёрлась лбом Ши в грудь, ‒ и замотала ею мелко, почти затрясла.
‒ Только не считайте меня сумасшедшей. В него вселилось что-то. Понимаешь? ‒ она незаметно для себя переходила с отстранённого «вы» на «ты», будто пыталась выпросить сочувствия доброго друга и близкого знакомого. ‒ Вселилось и управляет. Я не придумываю. Это правда. Ты мне веришь?
В то, что посторонняя сущность может вселиться в человека, верил. Попадалось. А вот в том, что женщина говорит правду, не очень-то. Поводов предостаточно. Как и целей, которые могут быть у неё: отвлечь, удерживать, пока не появятся остальные, или попытаться завести куда-нибудь, где уже поджидают.
Ши огляделся по сторонам. Редкие прохожие посматривали на них с подозрительностью. Может, даже слышали отдельные слова и фразы.
Надо убраться туда, где безлюдно, где их трудно заметить со стороны. Ну и где сподручней добиться откровенности, если что. Хотя сомнений в искренности сказанного всё меньше.
‒ Здесь не лучшее место для подобного разговора. Народ ходит.
Сама предложит пойти куда-то?
Нет. Тоже огляделась по сторонам, растерянно, словно первый раз обратила внимание на то, что расположено вокруг, только сейчас заметила, что есть и другие люди. Ши увлёк её за собой, в проход между домами. Женщина следовала послушно, не отцепляя пальцев от его рукава. Не позволяла себе упустить последнюю для неё надежду.
‒ Почему вы решили, что в него что-то вселилось?
‒ Ну он же мой ребёнок. Я знаю его. Ну да, не идеальный. Но таким он просто не может быть. Это не он. Не совсем он. Я тоже думала: мало ли, возраст. Что-то случилось, а он не хочет говорить. К психологу повела. А тот нас выгнал. Сказал, с таким ребёнком в психушку надо. Или сразу в полицию, пока ничего не случилось.
